Полина нерешительно преодолела последние три шага и остановилась возле длинного стола, покрытого скатертью с растительными узорами, постоянно менявшими свои завитки.

– Извините, – наконец произнесла она, поняв, что никто ее не заметил.

Взгляды Лисы, Веры Николаевны и Жабы тут же направились на нее.

– Приятного аппетита, – неловко продолжила Полина. – Дарья Сергеевна, я хотела узнать, когда наша следующая встреча.

– О, привет, чертик из омута, – отозвалась Лиса. – Да, я не успела сказать об этом на собрании домовых.

Она поднялась из-за стола:

– Идем ко мне, разберемся со временем.

Полина помахала подружкам, жестом объясняя, что должна покинуть столовую, и последовала за Лисой сначала через холл Белой Усадьбы к лестнице, а затем на третий этаж, где располагалась гостиная наставницы.

– Вы читали статью о бале Муромцев, когда я подошла?

– Именно, – отозвалась Лиса. – Давно мне не попадался в руки «Тридесятый Вестник». Часто там пишут такие забавные вещи?

– Мне кажется, это впервые. А статью на последней странице вы не видели?

– Пока мне хватило той, что на первой. Стоит пролистать до конца?

– Нет, там полная ерунда.

– Ну а как тебе Митин день рождения? Понравился? Весело было?

– Особняк Муромцев потрясающий! Он огромный! И бал… все были такими красивыми. Вы бы видели платье Анисьи – настоящее произведение искусства.

– А невеста Муромца? Ты с ней познакомилась?

– Да, – ответила Полина. – Кстати, те особы сомнительного происхождения, с которыми танцевал на балу Митя, это я и Василиса.

– Вот как! – Дарья Сергеевна снова засмеялась. – Вас тоже не обошел стороной таинственный автор?

Они добрались до гостевой комнаты Дарьи Сергеевны и вошли.

– Садись. – Лиса указала на кресло, а сама принялась копаться в бумагах и берестяных свитках на полке одного из шкафов. – Как прошли праздники?

– Хорошо, – нерешительно произнесла Полина дрогнувшим голосом, потому что этот вопрос тут же напомнил о том, кем приходится ей Милонега.

Дарья Сергеевна тем временем раскрыла Велесову книгу на странице с записями о Водяной колдунье. Туда был вложен конверт с подробными натальными картами и гороскопами Полины и несколько таблиц.

– Меркурий в Водолее, – пробормотала Лиса, выписывая нужные сведения в календарь, – Марс, Нептун… Час кролика, месяц тигра… я люблю китайские обозначения, ты не знала? Очень удобные. Я хочу, чтобы, начиная с третьей лунной четверти, ты больше встречалась с Воздушными. Скажи мне, – она неожиданно подняла глаза на Полину, – ты, значит, можешь работать в паре с магами других стихий?

– Пока у меня получается только с Огненными, – отозвалась Полина.

– Но не с Воздушными колдунами своего возраста?

– Н-нет…

– Со Светославом у тебя ничего не получается?

– Нет.

– И тем не менее с Маргаритой Руян ты отлично колдуешь?

– Ну, не сказать, что отлично…

– Посмотри, – Лиса наконец повернула и показала Полине таблицу. – Пока Обряды идут в дневное время, раз в неделю мы с тобой будем встречаться вечером, хорошо? Я выбрала несколько часов с усиленной Огненной энергией. Посмотрим, что из этого выйдет.

– Да, конечно, – Полина согласна закивала, размышляя о том, почему она однажды смогла отдать свою силу Маргарите. При этом, несмотря на симпатию к Светославу, ей никак не удавалось создать с ним хотя бы самое простое колдовство. Ее взгляд рассеянно блуждал по разъехавшимся в стороны неровным стопкам бумаг на столе и в конце концов зацепился за небольшой черно-белый снимок, лежащий возле локтя Лисы. На фотографии были изображены около десяти подростков разных возрастов. Этот снимок напомнил Полине старые фотографии мамы, где она была запечатлена на побережье Черного моря с ребятами из пионерского лагеря.

– Значит, следующая встреча в восемь, – Лиса, заметив Полинину заинтересованность, хотела было убрать старый снимок в ящик стола, но затем, словно передумав, снова достала и протянула ей. Водяная колдунья принялась молча разглядывать изображение.

– Узнаешь кого-нибудь?

Полина присмотрелась внимательнее. На переднем плане светловолосая девочка с двумя длинными косичками смотрела прямо на нее и улыбалась. На ней было длинное платье. Она по-мальчишески засунула руки в его карманы, подняв плечи. Полина вздрогнула и подняла глаза на Дарью Сергеевну, узнав в этом жесте привычку Лисы:

– Это же вы!

– Да, – отозвалась Лиса. – Мне здесь пятнадцать. Ну все, теперь можешь идти. Тебя ведь ждут подружки в столовой, верно?

– Ой, точно! – спохватилась Полина, – Значит, до завтра… до восьми.

– Да-да, до завтра. – Лиса помахала рукой и вернулась к фотографии, которую уже четвертый раз за день достала из ящика. Она поглядела на два одинаковых для других и таких разных для нее лица: двое крепких мальчишек расположились, как и она, на переднем плане фотографии.

* * *

Сева чистил зубы, при этом не отрываясь от книги – очередного произведения французского писателя Моэма, – которую он держал в свободной руке. Недавно он вновь стал посещать встречи клуба любителей потусторонней литературы, и оказалось, что там начался французский период. До Коляды разбирали поэзию, и Стефани Монье вместе с Водяной колдуньей декламировали стихи Аполлинера, но он все это пропустил.

Белая Усадьба была полна нескончаемых шорохов и скрипов. Очередное легкое постукивание заставило Севу отвлечься от чтения и взглянуть на себя в зеркало. Веснушки, которых, как ему казалось, с каждым годом становилось все больше и больше, усыпали лицо, шею, плечи и расползались по всей груди. Прищуренные глаза выглядели особенно темными. Сева с досадой покачал головой и снова посмотрел в книгу. Внезапно стук повторился. Он выглянул из ванной – кто-то стучал в дверь его комнаты.

Это никак не мог быть Муромец. Встретиться с ним они договорились ровно в одиннадцать. Но кроме Муромца больше никто не мог заявиться в такое позднее время. Сева помедлил, но затем, когда стук прекратился, подошел к двери. Человек с другой стороны не мог использовать Проникающий взор и увидеть его, зато Сева мог это сделать со своей стороны двери – так был устроен защитный барьер в усадьбе. В полутемном коридоре стояла Стефани Монье. Подумав пару секунд, Сева открыл дверь.

– Бонсуар, – произнес он, делая шаг назад. Вид у него был совсем неподходящий для приема посетительниц: мокрые волосы топорщились в разные стороны, да и одетым его трудно было назвать.

– Bonsoir, – кивнула француженка, игриво наклонив голову. – Я так и думала, что ты не спать. Давно не виделись.

Сева молча впустил гостью и закрыл за ней дверь. Казалось, ход его мыслей просто остановился и никак не мог заново начать свое движение. Его охватило непонятное чувство, смахивающие на обычную неловкость. Та небольшая вольность, которую он позволил себе в отношении Стефани на балу Муромцев, тут же всплыла в памяти. Тогда эти быстрые горячие поцелуи были лишь приятно проведенными минутами, но теперь он отчетливо осознал, что за все в жизни приходится расплачиваться. Его личная расплата, его удел, его судьба – это наблюдать за страданиями отвергнутых им девушек. С другой стороны, Стефани не бросилась ему на шею при встрече, не начала клясться в неземной любви, и этим сильно облегчала дело. Сева взглянул на часы – они показывали десять вечера. До прихода Муромца оставался еще час. Можно многое успеть.