«Не исключено, что меня вызвали проверить регистрацию», – подумал Мерсер. Многие иностранцы не заботятся о том, чтобы зарегистрироваться в итальянской полиции. Но Мерсер это сделал еще в Милане, зная, что ему потребуется помощь полиции, а там без регистрации и разговаривать не станут.

Он сидел, наблюдая за посетителями. У всех одинаковый смущенно-виноватый вид, какой итальянцы неизменно принимают при общении с полицией и карабинерами. Капитан вернулся и пригласил Мерсера, но не в отдел по работе с иностранцами, как тот ожидал, а в другой кабинет, на двери которого табличка отсутствовала. Здесь обстановка была богаче. Письменный стол, диван, несколько стульев, на стене над электрокамином портрет Гарибальди. Большой книжный шкаф, набитый пухлыми папками и книгами по юридическому праву. У выходящего на канал окна находилась высокая японская ширма, заслоняющая стол от прямых солнечных лучей.

Сидящий за столом человек приложил руку к щеке, будто страдал от зубной боли, и указал Мерсеру на стул. После чего отпустил капитана. На картонке рядом с письменным прибором было написано тушью: «Комиссар Альчиде Спадони».

– Синьор Мерсер?

– Да.

– Позвольте ваш паспорт.

Мерсер протянул паспорт. Комиссар Спадони внимательно изучил все печати и штампы, повертел в руках, разглядывая потрепанную обложку, и вернул обратно.

– А теперь регистрацию на пребывание в Италии.

Внимательно рассмотрев справку, выданную Мерсеру в полиции Милана сроком на пять месяцев, Спадони толкнул ее через стол владельцу и произнес, подавляя зевок:

– Я не курю, но вы можете, если хотите.

Мерсер закурил, глядя на портрет Гарибальди, на голове которого красовалась шерстяная фуражка, похожая на старомодный ночной колпак. Паспорт и справка у него были в полном порядке, и он ждал дальнейшего развития событий. Опыт общения с полицией научил его помалкивать и не давать повода придраться.

– Вы давно в Венеции?

– Пять дней.

Спадони откинулся на спинку кресла.

– У вас есть опыт общения с полицией, синьор?

– Почему вы так решили?

– Потому что вы не спрашиваете, зачем вас сюда пригласили.

– Подумал, вы сами скажете.

Спадони напоминал сонного породистого спаниеля. Шатен, начинающий седеть, крупное удлиненное лицо, складки вокруг рта, придающие вид усталого человека, густые брови, под ними глубоко посаженные влажные карие глаза. Костюм хорошего покроя. Синий галстук, завязанный большим узлом. На пальце правой руке золотой перстень с печаткой.

– Сколько раз вы посещали Италию, синьор? – Спадони наблюдал за Мерсером с мягким сочувствием, и почему-то казалось, что в любой момент он может заснуть.

– Пять. В двадцать четвертом году… двадцать восьмом… тридцать втором… тридцать восьмом… и вот сейчас.

Спадони кивнул и встал. Пересек комнату, отодвинул японскую ширму, впустив в комнату солнечный свет. Мерсер решил, что ему лучше бы оставаться за столом. Сидя он производил впечатление. Стоя тоже, правда, совсем другое, не столь лестное. Все портили короткие ноги и брюшко. Он вернулся к столу, сел, вытер губы носовым платком.

– Расскажите все, что вы знаете о Валентино Грандини.

– Я ничего о нем не знаю.

– Уверены?

– Да.

Спадони грустно вздохнул:

– Это очень странно, синьор. Дело в том, что сегодня в шесть часов утра тело Валентино Грандини извлекли из канала Рио-дель-Гречи, что в пятистах ярдах отсюда и немного дальше от вашего отеля. Его несколько раз ударили ножом и разбили лицо. Но самое любопытное в том, что рана на его левой руке перевязана белым льняным носовым платком, где черными шелковыми нитками вышита ваша фамилия.

Мерсер вспомнил квартиру матери в Париже. Она подарила ему эти носовые платки, вышив на каждом черными шелковыми нитками его имя и фамилию. Ее уже нет, да и носовых платков тоже. Остался один, последний, которым он и перевязал руку Карло Больдеска. Но полицейский произнес какую-то другую фамилию. Странно.

– Носовой платок с моей фамилией?

– Да, синьор.

– А как вы узнали, кто он такой, этот утопленник?

– При нем были документы.

Спадони бросил на стол еще мокрые бумаги.

Мерсер спокойно кивнул:

– Вы спросили про Валентино Грандини. Но я действительно такого не знаю. Потому что этот человек назвался Сандро Мерканти. Я поместил в «Вечернем курьере» объявление по поводу информации о Джано Учелло. Мерканти прочитал это объявление, в котором я обещал за информацию вознаграждение, и прислал мне письмо. Мы должны были с ним встретиться вчера вечером, но прежде чем я успел там появиться, на него напали двое и сильно избили. Он объяснил мне, будто это из-за женщины. У него также была ранена рука. Я привел его в свой отель, перевязал руку этим носовым платком, пошел за выпивкой, и пока ходил, он успел сбежать. В общем, ничего о Джано Учелло я не узнал.

Спадони молча придвинул к себе блокнот и что-то записал в нем. Затем посмотрел на Мерсера.

– Он Грандини, а не Сандро Мерканти. Его уже четыре года разыскивают по подозрению в совершении ряда уголовных преступлений. Так что это был далеко не простой человек.

Мерсер пожал плечами. Когда тебе в полиции что-то говорят, то надо быть круглым дураком, чтобы начать спорить. Ему хотелось поскорее выйти из этого кабинета, посидеть где-нибудь, выпить и подумать. Больдеска тут ни при чем. Ему был нужен Джано Учелло. Совершенно невинное дело, и вот убийство… Почему?

Спадони протянул ему зажигалку.

– У вас сигарета погасла.

Мерсер поблагодарил, выпустил дым и сквозь него посмотрел на Спадони.

– Давайте проясним ситуацию. Если вы считаете, что Грандини убил я, то арестуйте меня.

Спадони усмехнулся:

– Я вовсе так не думаю. Честно говоря, мне безразлично, кто убил этого негодяя, хотя убийцу или убийц все же придется искать. Меня больше интересует Учелло. Расскажите мне о нем. Зачем вы его ищете, кому это нужно?

– Но я был здесь всего пять дней назад, как только приехал. Сообщил все, что знаю об Учелло, и попросил помощи, которую не получил. Я разговаривал с синьором Лиско, не понимаю, почему он вам не рассказал.

– Не успел. – Спадони вздохнул. – Три дня назад Лиско перевели в Рим. Его место занял я. И нам не удалось встретиться. Прошу вас, расскажите все мне. Буду вам очень благодарен.

Мерсер встал, подошел к окну. У стенки канала стоял полицейский катер с холщовым солнцезащитным навесом. Наверное, на него погрузили тело Больдеска. Спадони встал рядом.

– Итак?

– Меня наняла парижская адвокатская фирма Гевлина Фрере, – начал Мерсер. – Я работал на нее и прежде. – Он вздохнул, вспомнив, как противно было разговаривать с гнусным стариком Гевлином. Тот предупреждал, что занимается благотворительностью в последний раз, – это он свои жалкие франки, которые платил Мерсеру за работу, называл благотворительностью, – что у него уже выстроилась очередь из молодых и энергичных, согласных делать то же самое за полцены.