Полицейский отошел. Оставил ее в покое, так было сотни раз. Все думают, что убийцы стройны, подвижны и симпатичны. Она жирна, неповоротлива и страшна. Но это не мешает ей убивать. За все долгие восемнадцать лет не было ни одной осечки. Не будет и сейчас.

Вскоре на горизонте показалась точка. Самолет. Тот самолет, который ей нужен. Теперь самое главное – концентрация.

Спустя три минуты шасси коснулось бетона взлетно-посадочной полосы. Марта, вцепившись побелевшими толстыми руками в руль, неотрывно следила за самолетом. Он бежит навстречу смерти. Забавно.

Еще мгновение. Головная боль усилилась, перед глазами возникла знакомая кровавая пелена. Все, начинается… Ее стало трясти, пот катил градом.

– Все системы в полном порядке, – произнес пилот. – Никаких происшествий…

Огонь возник неожиданно и повсеместно. Стоящие на летном поле могли видеть, как неожиданно, словно из другого измерения, взметнулся язык пламени, который поглотил весь корпус самолета. Хенрылка дико заорал, когда неожиданно в салоне вспыхнули обивка и ремни безопасности.

Последовал взрыв. Остов самолета по инерции все еще катился вперед, но от самого салона уже ничего не осталось. Взрыв был огромной мощности, он разнес весь корпус. Томаш Хенрылка, главный свидетель обвинения в процессе против Китайца, скончался мгновенно.

Марта удовлетворенно вздохнула. Головную боль как рукой сняло. Все было позади. Она вскрыла упаковку конфет и, зачерпнув их горстью, запихнула в рот. Шоколад расплавился, но ей ужасно хотелось есть. Как всегда после явления дара.

Развернув «Паккард», она отправилась в Лос-Анджелес. Теперь ей нужно подкрепиться, причем серьезно. Парочка бифштексов с кровью, несколько порций жареной картошки и много-много ванильного, бананового и ежевичного мороженого. Потом душ – и спать.

Эдуард Теодорович сам позвонит и скажет, когда следующее задание. Марта доела конфеты и открыла банку пепси. Так-то лучше.

– Миллион долларов? – Голос заместителя окружного прокурора Стивена Ларкина сорвался на крик. – Вы хотите за это миллион долларов?

– А что, вы готовы заплатить целых два? – усмехнулся Алекс, развалившись в кресле. – Я не откажусь!

Они находились в одном из самых дорогих и фешенебельных отелей Лос-Анджелеса – «Корона-Плаза». Огромный стеклянный небоскреб, выстроенный в форме стрелы. Сорок девятый этаж, номер люкс.

Алекс жалел, что не потребовал устроить встречу в пентхаусе, но он еще наверстает упущенное.

– Я слышал, мистер Ларкин, дела у вас идут не самым блестящим образом, – произнес Алекс. – Позавчера в самолете взорвался ваш главный свидетель обвинения. Теперь вам нечем крыть – Китайца придется выпустить. Вы же не рискнете начать заведомо проигрышный процесс, который сделает Китайца невинной жертвой американского правосудия. А вам этого так не хочется! Кто еще сможет дать вам обвинительный материал? Только я!

– Вы правы, мистер Уорф, – ответил Ларкин. – Дела у нас идут не блестяще. Но это не означает, что американское правосудие готово выложить вам целый миллион…

– Еще как готово, – с цинизмом ответил Алекс. – Вы видели то, что мне удалось случайно заснять. Китаец убивает бухгалтера мафии. Собственными руками. Никаких сомнений в подлинности записи. Причем ценность ее в том, что сделал ее я, простой гражданин США, а не ваши агенты. Если бы они и были свидетелями того, как Китаец отправляет на свет этого урода, то их показания бы были не дороже вашей, уважаемый сэр, задницы. У них нет разрешения на ведение слежки и тайную съемку. Я же снимал не этого балканского головореза, а свою дочурку, а его злодеяния попали в кадр совершенно случайно. Я имею право передать это в суд в качестве улики. У меня два диска! Если хотите получить один из них – решайтесь!

Заместитель прокурора размышлял. Этот Уорф не блефовал. После таинственной гибели Хенрылки в штабе обвинения царило нечто, близкое к истерической панике. Казалось, что теперь Китайца отпустят или, что хуже, оправдают. И вот возник этот небритый фотограф со своей записью. С такой уликой можно запросто потребовать смертной казни для Китаевича. Но Уорф хочет миллионов долларов. Миллион!

– Советую вам думать как можно быстрее, – сказал Алекс, подходя к ноутбуку.

Он вытащил серебристый компакт-диск, на котором и содержался короткий фильм со сценой того, как Китаец убивает бухгалтера мафии.

– У нас нет таких денег, – сделал попытку сбить цену Ларкин. Прокурор, узнав о таком повороте событий, сказал, что нужно пытаться заплатить как можно меньше. Но заплатить.

– Есть, – ответил Алекс, поигрывая диском. – Этому Хенрылке вы заплатили сто тысяч, но он давал устные показания. Еще вопрос, поверили бы ему присяжные и не сделал бы адвокат Китайца из него отбивную во время перекрестного допроса. Мою же запись нельзя никак опровергнуть. Она – смертный приговор Китаевичу.

– Семьсот пятьдесят, – сказал заместитель прокурора.

– Миллион двести, – парировал Алекс. – Двести тысяч за ваше скопидомство. За все нужно платить, Стив.

Алекс знал, что получит деньги.

– Ты думай, а мне надо отлить, – сказал фотограф, удаляясь в туалет. – А диски я прихвачу с собой, а то вам, прокурорам, доверять нельзя!

Даже сортир в номере люкс был по площади не меньше его квартиры, сплошная бронза, сталь и зеленоватый мрамор.

Заместитель прокурора Ларкин был готов сказать «да». Это будет его звездным часом. На этом процессе, отправив Китайца в камеру смертников, он сделает себе имя и, возможно, через несколько лет займет место босса. А еще лучше, если его позовут в Вашингтон, и он ни за что не откажется от столь лестного предложения.

Легкий стук в дверь прервал честолюбивые размышления заместителя окружного прокурора. Стивен Ларкин подошел и открыл. Улыбающийся молодой официант в безупречной униформе.

– Ваш заказ, сэр, – произнес он.

Легкое движение – в его руке сверкнул пистолет. Затем раздалось три приглушенных хлопка. Тело заместителя прокурора с тремя пулевыми отверстиями в районе сердца грохнулось на ковер.

– Где второй? – спросил еще один в форме официанта, проходя в номер.

Алекс закрыл кран и посмотрел на себя в зеркало. Пиво с марихуаной не идут на пользу, но ничего… С миллионом можно все исправить. В этот момент он услышал голоса. Действовал он мгновенно. Мысли промелькнули в голове, как молнии. Люди Китайца засекли его!

Ручка ванной комнаты плавно пошла вниз. Закрыто. Затем дверь прошили выстрелы. Алекс едва увернулся. Черт возьми, он только в страшном сне мог представить, что мафия будет охотиться за ним. Дверь трещала, через несколько секунд ее снесут с петель – и потом смерть.

Недолго думая, Алекс распахнул окно. Слава богу, что на сорок девятом этаже в ванных комнатах были большие окна.