Лукас пожал плечами:

— Не смею утверждать, что полночи не спал, решая загадки древности. Мне и без того было над чем подумать.

Генри улыбнулся. Кроткое выражение лица странно не сочеталось с его острым взглядом. Но мгновение спустя он вновь обратился к рукописи с загнутыми углами.

— Предположим, моя интуиция меня не подвела. Ценность рукописи невозможно оценить, и не только серьезным ученым. Я провел кое-какие исследования, но правильно определить ее датировку мне не удалось. Более того, значительная часть текста, судя по всему, зашифрована, явно чтобы защитить передовые научные идеи от религиозных мракобесов. В общем, я считаю, что перед нами медицинское открытие огромной важности.

— Да ты что? — буркнул Лукас. Его совершенно не воодушевил вид слегка заплесневевшей рукописи, но он обрадовался, увидев, что Генри залился румянцем.

— Правда-правда. Видишь ли, из заметок переписчика на полях я понял, что он предполагает, что в манускрипте речь идет о каком-то чудодейственном средстве лечения ран. — Генри посмотрел на Лукаса. — Интригует, правда?

Лукас кивнул:

— Еще как!

— То же самое сказал мой приятель лорд Линсли, который является, как тебе хорошо известно, помощником-министром государственного секретаря по военным делам, — продолжал Генри. — Когда я однажды упомянул в его присутствии о рукописи, он очень заинтересовался и согласился с тем, что мне нужно показать ее главным экспертам в этой области. В конце концов, такое открытие может иметь совершенно особое значение для военных. — Он сунул манускрипт в кожаную папку и застегнул ее. — Как бы то ни было, я понял, что ему хочется, чтобы об открытии пока знало как можно меньше людей, поэтому я никому не могу доверить отвезти ему рукопись, кроме тебя.

— И это все? — Лукас не знал, радоваться ему или, наоборот, сердиться на то, что от него потребовался такой пустяк. — По правде говоря, я ожидал чего-то более страшного, чем короткая поездка в Оксфорд.

— О нет. Всего-то потребуется съездить не дальше Понт-стрит. Судя по тому, что я вычитал из научных журналов, никакой оксфордский профессор не сможет по уровню знаний сравниться с леди Шеффилд.

— Это та самая ведьма, которая отравила собственного мужа? Ты шутишь!

— Оскорбительные сплетни, не более того. — Генри добавил еще один моток бечевы и перевязал свой драгоценный пакет. — Тебе, как никому другому, должно быть известно, насколько своевольно газеты обращаются с фактами. Из самых заслуживающих доверия источников, включая лорда Линсли, мне стало известно, что вдова — блестящий ученый.

Значит, она не только мадам убийца, но к тому же еще и «синий чулок»?

Лукас не мог решить, какое из двух зол меньшее. Поморщившись, он закрыл глаза, и перед его взором возникла женщина с серой, как клейстер, кожей, с тусклыми, как у мышки, волосами, скрепленными на затылке в пучочек, с сутулыми костлявыми плечиками, с тонкими, постоянно недовольно поджатыми губами. Картинку обязательно должны довершать очочки. Наверняка она еще и косая. Ну и бородавка на носу, а может, и две. В самом кошмарном сне не пожелаешь столкнуться с такой мымрой.

— Мне посоветовал обратиться к ней Линсли. Он и сам отвез бы ей рукопись, но, к сожалению, ему срочно пришлось уехать из города по неотложным делам государственной важности. — Генри заколебался. — Однако если ты предпочитаешь не…

— Нет-нет. — Его же не попросили выйти на битву с огнедышащим драконом или горгоной Медузой, чей взгляд превращал людей в камни. Это было обычное поручение, небольшое наказание за грех пренебрежения.

Он протянул руку за рукописью.

Вот дьявол!

Из всех его последних выходок эта будет, наверное, самой скандальной. Но отшельница-вдова не оставила ему выбора.

Чертыхнувшись, когда его сапог снова поскользнулся на гладких известняковых плитках, Лукас вовремя схватился за виноградную лозу, чтобы не навернуться со стены позади ее дома. Он отдышался и прикинул расстояние до карниза. Нечто подобное с ним уже случалось. Иногда, чтобы явиться на тайное свидание, ему приходилось преодолевать и более серьезные препятствия. Правда, те дамы были осведомлены о его намерениях, да и пути в их пределы не представляли большой трудности.

В данном случае пришлось положиться на собственную смекалку. Старикан-дворецкий в особняке леди Шеффилд на Понт-стрит дал ему от ворот поворот. Даже не потрудившись открыть дверь, он отказался принять визитную карточку. Лукас подсунул ее под дубовую дверь, нацарапав на визитке несколько слов под своим вытисненным именем.

Губы сложились в язвительную усмешку. Вдовушка решила вызвать его на бой и узнать, у кого из них воля крепче? Ну что ж… Можно сказать, что он уже бросил ей перчатку. Не важно, умеет она читать между строк или нет, Лукас закусил удила, готовясь к сражению.

Пройдясь туда-сюда по улице, он обратил внимание на мальчишку — чистильщика сапог, который за горсть мелочи поделился с ним информацией о «леди убийце». Оказалось, она редко выходит из дому. Но, по данным его источника, регулярно, каждую неделю — вот как сейчас, — куда-то уходит, и это правило не нарушается.

Ха! Значит, он заберется к ней в дом и дождется ее возвращения в ее покоях.

Правда, когда Лукас проскользнул через окно внутрь и с головой погрузился в облако испарений и запахов, самоуверенности в нем поубавилось. Возможно, это была не самая лучшая из его идей. Припомнив все, что он слышал о хозяйке, Лукас с величайшей осторожностью осмотрел кипевший котелок. Наморщив нос, втянул воздух, но неожиданно ощутил весьма приятный запах — резкий, пряный, слегка сдобренный цветочной сладостью. Это ничуть не походило на дьявольское зелье, над которым могла бы колдовать ведьма.

Вообще-то, несмотря на все эти загадочные приборы, комната показалась ему удобной, даже уютной, напомнив дядюшкин кабинет. Он сунул нос в один из толстенных томов, грудой наваленных на рабочем столе. Ну да! Все та же латынь, все те же формулы.

Захлопнув книгу, Лукас перешел к письменному столу. Тут имелся обычный набор перьев, ножей для разрезания книг, промокательная бумага. Необычным был лишь пузырек с красными чернилами. По крайней мере он предположил, что это чернила, а не кровь последней жертвы. Положив на стол свой пакет, наклонился, чтобы внимательнее все осмотреть. — Черт!

Скинув невзначай на пол маленькую книжицу, он поднял ее, отер рукавом и положил на место. Но книжка сама открылась на закладке. Как интересно!

Присев на стол, Лукас пролистнул последние главы. Ах, шалунья!

Леди Шеффилд была не только специалистом по редким языкам, включая довольно специфический диалект итальянского. По иллюстрациям можно было судить о ее особом интересе к анатомии, что было неожиданно для «синего чулка».

Лукас положил книгу корешком вверх и едва сдержал смех. С другой стороны, она ведь могла изучать физику и законы тяготения. Похожие опыты он и сам не раз ставил на балконе спальни леди Уилтон, поэтому мог бы поручиться, что…