него тоже есть баллады и повествовательные стихотворения («Гвин, король Норвегии», «Вилли Бонд», «Длинный Джон Браун и малютка Мэри Бэлл» и др.). А современников Блейка, поэтов-романтиков Вордсворта (1770–1850), Кольриджа (1772–1834), Саути (1774–1843), и представить себе нельзя вне баллады.

И более поздних английских поэтов во многом сформировала народная баллада: Роберта Луиса Стивенсона (1850–1894), всем известна его прекрасная баллада «Вересковый мед», Альфреда Теннисона (1809–1892), разрабатывавшего большой цикл о короле Артуре и рыцарях Круглого стола, Редиарда Киплинга (1865–1933) и других.

3.

В России издавна пришлась ко двору народная баллада Англии и Шотландии, она становилась все более известной и популярной у нас благодаря увлекавшимся этим жанром А.С.Пушкину, В.А. Жуковскому (он, правда, больший интерес проявлял к литературной романтической балладе, но ведь у ее истоков, как сказано выше, как раз стояла баллада истинно народная), А.К. Толстому и другим известным русским поэтам. Собственно, Пушкин первый и открыл для русского читателя этот богатейший культурный пласт. Именно подлинно народные произведения всегда привлекали его как более всего выразившие с неподдельной непосредственностью и образностью национальную самобытность, глубинные черты национального характера. Пушкин обратил внимание на одну из наиболее старинных баллад, опубликованных в свое время В. Скоттом — «Два ворона» — и перевел ее, правда, слишком вольно, чтобы можно было это считать переводом в полном смысле слова, что вообще характерно для переводов нашего величайшего поэта. Тем не менее, его «Два ворона» в предельной краткости текста передает весь драматизм, таинственность и колорит подлинника. Еще перу А.С. Пушкина принадлежит превосходное начало перевода шуточной «Баллады о мельнике и его жене».

В начале XX века переводами английских баллад занимались такие поэты как Н. Гумилев, М. Цветаева. Крайне любил баллады С.Я. Маршак, его перу принадлежат переводы 23 баллад, некоторые из которых превосходны, хотя Маршаку-переводчику свойственно стремление завысить, пригладить оригинал.

Во второй половине нашего века народные баллады успешно переводили Игн. Ивановский, Ю. Петров (он же — Ю. Даниэль), Г. Плисецкий и другие.

Я увлеклась народными балладами с детства, на студенческой скамье пробовала переводить их и возвращаюсь к ним то и дело. Эта книжка возникла в стремлении собрать и опубликовать результат многолетнего труда. Большинство этих баллад на русском языке печатается впервые. В иных случаях я бралась за переводы, когда меня не удовлетворял труд моего предшественника, иной раз переводы тех же баллад появились в печати позже, чем бралась за них я. Параллельные со мной переводчики, если они есть, перечислены в комментариях, о результате судить читателю.

Источниками текстов мне служили, в основном:

1. Оксфордский сборник баллад, составленный Кинсли (1969),

2. Пятитомник, издававшийся американским фольклористом Фрэнсисом Джеймсом Чайлдом (1825–1896), труд его издавался с 1882 по 1898 гг.,

3. Упомянутый выше трехтомник Томаса Перси.

Галина Усова

ДВА ВОРОНА{2}

Я шел один тропой лесной,

Вдруг стон раздался надо мной.

То ворон воронихе вслед:

«Где нынче раздобыть обед?»

«За лесом, там, где ров:

Пал рыцарь от руки врагов.

Никто о нем не пролил слез,

Лишь сокол, да жена, да пес.

Но пес охотится в лесах,

Но сокол реет в облаках,

А у жены теперь другой…

Так попируем мы с тобой!

Ему на горло сядь сейчас

И выклюй синеву из глаз,

А золото волос тогда

С собой захватим для гнезда.

Ох, многие о нем вздохнут,

Да не узнают, что он тут.

Лишь ветры будут много лет

Оплакивать его скелет».

ЛЕГЕНДА О КОРОЛЕ АРТУРЕ{3}

В Британии родился я,

И был мой пращур Брут{4}

Крещеный ли, язычник ли, —

Артуром меня зовут.

Я при рождении крещен

И с детства помнить мог:

Отец и Сын, и Дух Святой —

Один Единый Бог.

Четыреста девятнадцать лет

Изменчивых времен

Прошло с рождения Христа, —

И я свой занял трон.

И братство Круглого Стола{5}

Отрадой было нам.

Сто тридцать рыцарей вокруг

Могли усесться там.

Так много славных ратных дел

Свершали все они,

Что книги воспевают их

По нынешние дни.

В высоком замке Тинтагел{6}

На свет явился я,

Король был Утер{7}, мой отец,

Эджейна{8} — мать моя.

В пятнадцать лет я стал король

Британии родной,

Бурливой, как пивной котел, —

И в ней навел покой.

Набеги саксов я сдержал,

Прогнал их из страны,

Шотландию завоевал

Ценой большой войны.

Ирландию я покорил,

Норвежцев и датчан.

Я превратил в своих рабов

Монархов этих стран.

Я Галлию завоевал

И готов поборол,

И пал от моего меча

В сраженьи грозный Фролл{9}.

Я Луция{10} разбил в бою,

И в Рим вернулся он,

Отрядом в тысячу солдат

Надежно окружен.

Пять королей сыскали смерть

От моего меча,

И греческого короля

Я зарубил сплеча.

На похоронных дрогах труп

Я переправил в Рим,

И каждый год я вспоминал

О торжестве над ним.

Затем и сам я въехал в Рим:

Триумф со всех сторон,

И кардиналы мне занять

Тут дали римский трон.

Тут из Британии ко мне

Известие пришло,

Что Мордред{11} трон мой захватил

И всюду сеет зло.

С собой в дорогу прихватил

Жену и острый меч,

В Британию я поспешил

Предательство пресечь.

И на британском берегу,

Где Мордред ждал меня,

Потоки крови пролились

До окончанья дня.

А тут от старых ран погиб

Гавейн{12}, племянник мой,

(Ему когда-то их нанес

Сэр Ланселот{13}, герой).

И дрогнул Мордред предо мной

И к Лондону ушел,

И отступил он в Винчестер,