чем! Тут я даже красивее, чем в жизни! – рассмеялся я, - Ну, а если говорить серьёзно, то как тебе Сурия? Нам здесь ещё долго быть.

- То, что мы будем здесь долго, то это даже лучше. Я не понимаю этого языка, но постараюсь записать этот чудесный народ как можно детальнее. Они воины, хоть и верят в ложных богов. Чую, здесь мы добудем для себя много ратной славы.

- Здесь живут воины – это правда. Вот только я тебя умоляю – не проповедуй на этих землях. Очень даже может быть, что кто-то уверует в Высоких Предков, но с большей вероятностью нас повесят на капище на каком-нибудь дереве и, хохоча, будут обсуждать как же смешно мы будем дёргать ногами в конвульсиях.

- Я понимаю, Вадим. – Фабрис из лежащей рядом большой кожаной сумки вытащил ещё одну книгу, которую положил на своём «столе», - Что такое «конвульсиях»?

Я тяжело вздохнул, понимая, что ещё сильнее стал расширять словарный запас Фабриса, что уже успел завести словарик, для всех моих новомодных изречений, - Конвульсия – есть непроизвольное сокращение мышц. Может нам с тобой насчёт медицины как-нибудь поговорить? Я хоть и не профессор биологии, но кое-что из школьных знаний припомнить сумею.

- Это обязательно. Несколько лет уже знакомы, а одну из самых главных тем так и не затронули.

Разговоры с Фабрисом всегда меня успокаивали. Он был одним из самых умных людей, которых я встречал не только в этом мире, но и в своём прежнем. Он знал уж очень много и по многим темам его знания были гораздо глубже моих. Так что, долгие морские вечера мы проводили в постоянных беседах. Он мне рассказывал всё об этом мире, да так подробно, что не исчерпал свои рассказы за все года нашего знакомства, а я, в свою очередь, поведывал ему о своём бытии в прошлой жизни и параллельно учил сурскому языку, насколько мне позволяли это делать собственные обширные знания.

Рядом с сурской столицей было оживлённо. Тут и там сновали множество быстроходных курьерских и рыбацких лодок, ладьи и галеры, когги и даже парочка подобных моим караккам. Множество различных флагов трепетало на ветру, создавая красивейший рисунок, отражающейся от чистой северной воды залива Звериной Пасти. Именно здесь и стояла столица Сурского Царства, носящее имя первого полумифического правителя государства Ратиборск.

Сурская столица была местом, где слилась воедино северная таинственность, величие ратной славы, великие торговые сделки, богатство и бедность. Окружённый толстыми стенами белокаменного кремля, город охранял свои земли и спокойствие жителей от набегов налётчиков, бандитов и вражеских армий.

Высокие башни и вершины богатых теремов возвышались над красивыми, наполненными множеством жителей, узкими улочками и торговыми площадями, где раздавались крики купцов, наперебой зазывающими к своим прилавкам и торговым домам. Там торговали всем, что можно было добыть, произвести и привезти на Великий Север. Шкуры, воск, мёд, сталь, оружие, лошади, богатые одежды, ткани, специи, доспехи, украшения и ещё множество всего того, что могли создать местные мастера, которых здесь было великое множество.

Ратиборск был известен не только множеством великолепных ремесленников, но и великолепными местными священными местами, где молились всем богам Сурии, охранявшим свой народ. Ратники приносили клятвы на мече и щите божеству Пьярту, торговцы приносили богатые дары в благодарность за успешные сделки Рубону, а кузнецы заговаривали свои изделия именем Сартога.

В конце концов Ратиборск является центром всей политической жизни государства. Отсюда по всем землям страны отправлялись множество приказов, сюда приезжали многочисленные бояре за прошением к государю, а верховные жрецы благословляли служителей божествам.

Здесь в порт мы смогли заплыть куда как легче. Если на Медвежьем Острове порт был специально установлен так, чтобы его было намного легче оборонять, то здесь место рассчитано для того, чтобы вместить в себя как можно больше кораблей, постоянно отходящих и приходящий в порт.

На этот раз такого ажиотажа по нашему прибытию не было. Помимо «Чёрного Зверя» было ещё несколько кораблей подобного класса, а потому даже размеры нашей каракки сейчас мало кого впечатляли. К тому же, заместо нескольких десятков мужчин и женщин, встречал нас всего один лишь одинокий государственный рабочий. Одинокий он стоял на пристани, держа на груди вещицу, которую я видел только на статуях. На плечах у мужчины висел лоток, на котором он держал толстую книгу и чернильницу вместе с связкой серых перьев. Служащий был невысоким и щуплым, отчего курчавая чёрная борода, обильно росшая вокруг худого лица, казалась неестественной и даже фальшивой. Вот только даже его невзрачная фигура не мешала ему выделяться среди остального люда. Мужчина носил красный кафтан и если для моего времени такой цвет более чем привычный, то сейчас это воистину цвет богатства, уступающий только пурпурному. Если мне не изменяет память, то в качестве стойкого красного красителя на Руси использовали краситель кошениль, добыть который было не самым тривиальным делом. Кошинель добывался из панцирей одноимённого жучка и для одного килограмма такого красителя нужно полторы сотни тысяч жучков, а поиск их был трудом не лёгким, отчего цена и была высокой.

Дождавшись, пока я подойду к нему, царский служащий раскрыл свою книгу и будничным голосом, задал ряд уже привычных ему вопросов, - Название корабля, имя владельца корабля количество команды, сколько воинов на борту, какие товары перевозите, с какой целью прибыли на землю государеву?

Не представляю почему он решил, что я говорю на сурском, а потому сделал вид, будто знаю только ларингийский, - Я не знаю вашего языка.

Служащий наконец оторвал взгляд от страниц своей книги и завертел головой в поисках толмача, но всю шутку обломал один бородатый и немолодой сур, встреченный мною ещё на первый день, идущий сейчас ко мне быстрым шагом и распростёртыми для объятия руками.

- Не ожидал, Вадим! Приятная встреча! – пробасил Боян.

Я посмотрел на этого бородача, одновременно разочаровано и с большой радостью. Виделись мы с не так уж и часто, но он был первой родной душой, которую мне удалось встретить в этом чужом мире. Сейчас он впервые не выглядел воинственно, что было неудивительно. Все наши встречи ранее были в тот момент, когда Боян вместе со своим племянником Туром были в походах. Нынче же, Боян был одет в привычную всем местным жителям рубаху и широкие штаны, а потому при случайно встрече я бы вряд ли его узнал. Даже оружия на