– И чем же ты занимаешься?

– Я органист, по крайней мере был им.

На лице Адели было написано такое удивление, что Джереми с улыбкой пояснил:

– Музыкант.

– Спасибо, я знаю, кто такой органист. А что, ты больше не играешь?

– Надеюсь, я не успел растерять навык, во всяком случае, я не играю профессионально, я уволился с работы.

– Так, теперь уже я ничего не понимаю. Как можно уволиться, если ты музыкант? Ты играл в оркестре?

Джереми широко улыбнулся.

– Я играю на органе, это большой инструмент, не то что электронное пианино. Я работал в церкви.

– И тебя уволили?

– Я сам ушел. Проблема в том, что я перестал верить в Бога, и мне было не по себе, когда я получал зарплату. Признайте, что пытаться дурачить Господа все же довольно рискованно.

– Ясное дело. Ты хороший органист?

– Достаточно хороший, чтобы Он меня нанял.

– Да ты смеешься надо мной!

– Ну, как скажете… Не все же вам надо мной смеяться.

– Это когда я над тобой смеялась?

– Тот завтрак на корабле был одним из худших моментов в моей жизни, а у меня такие моменты бывали – как, полагаю, и у других.

– Я и не думала, что в моем обществе может быть настолько неприятно…

– В вашем – нет, но вот в компании ваших соседей по столику…

– Ну, я их не выбирала.

– И все же. Решив путешествовать первым классом, в каком-то смысле вы выбрали и компанию.

– Кажется, они тебя не так уж и тревожили там, на палубе первого класса. Что ж, раз мое общество тебе неприятно, я пойду.

– Я же сказал, что вы тут ни при чем!

– Ну хорошо, тогда вернемся к нашему разговору. Предположим, ты бросил работу, но это же не объясняет, почему ты сел на корабль и направился в этот городок.

– Если я вам скажу, вы мне просто не поверите.

– Ну, дай мне хоть один шанс.

– Хотите еще кофе? Я вас угощаю.

Не сводя с Джереми глаз, Адель кивнула.

– Рекламный буклет, – сказал Джереми, роясь в кармане.

Он достал из кармана пеструю бумажку и положил ее на стол.

– Простой буклет, забытый в церкви кем-то из прихожан, – пояснил он. – Однажды вечером, уходя после службы, я нашел этот листок и увидел в этом что-то вроде послания.

– Послания от кого?

– От моего Работодателя, разумеется. Видать, я так Ему надоел, что Он ниспослал мне знак, чтобы я уволился, иначе Ему пришлось бы самому меня уволить. Ну и я все бросил. Как раз в тот день я играл на похоронах, вы видите, как символично? Я не собирался дожидаться, чтобы Он взял дело в свои руки. Будь в тот день свадьба, я, может, и выбросил бы этот буклет в мусорку, но тут…

– Как тебя зовут? – спросила Адель.

– Точно! На корабле вы как-то забыли спросить мое имя. Видимо, сочли это не слишком важным. Меня зовут Джереми.

Раздался звон. Джереми поднял взгляд на колокольню, которая возвышалась над площадью, стрелки часов на ней показывали ровно одиннадцать.

– Разве уже одиннадцать? – удивился он.

– Не совсем, эти часы спешат на пять минут, – тихо пояснила Адель.

– В таких маленьких городках ритм жизни людей задается звоном часов, я-то знаю, о чем говорю. Не будь эти часы точными, их маятник быстро бы настроили.

– В этих часах нет маятника, – пояснила Адель. – И это я их настроила, вернее, расстроила. Ты ведь как-то забыл меня спросить, чем я занимаюсь. Видимо, счел это не слишком важным.

– Вы тоже работаете на Него? – спросил Джереми, недоверчиво поглядев на церковь.

– Он хороший клиент, но не единственный. Я часовой мастер.

– Вы преподаете часовое дело?

– Нет, я реставрирую и чиню большие часовые механизмы, например башенные часы. Когда часовое дело только возникло, было три вида часовщиков: специалисты по карманным часам; часам с гирями и маятниками и будильниками, и, наконец, те, кто занимался башенными часами. Впоследствии эти три направления объединились, самые опытные из нас стали называться мастерами часового дела.

– Вы что, так шутите?

– А зачем бы мне это делать? – возразила Адель.

– Хорошо, допустим. Но скажите: зачем вы перевели эти часы? Это же непрофессионально!

– Тебе разве никогда не случалось брать фальшивую ноту?

Адель заговорщически ему улыбнулась и поднялась из-за стола.

– Пойдем, я тебе объясню, – сказала она и направилась к колокольне.

Джереми поспешил оплатить счет и бегом догнал ее.

– Почему вы так спешите – это дело что, ни секунды не ждет?

– Время никогда не ждет, я знаю, о чем говорю.

Адель толкнула тяжелую дверь колокольни и впустила Джереми первым. Она вошла следом за ним, подошла к большой лестнице, ведущей наверх, подняла взгляд и спросила, не боится ли Джереми высоты. Не дожидаясь ответа, она начала подниматься по ступенькам.

Джереми не ожидал, что колокольня такая высокая. Преодолев лишь треть подъема, он успел взмокнуть, в то время как Адель спокойно шла по лестнице, ни капли не запыхавшись. Его усилия окупились, когда они добрались до галереи под комнатой с часовым механизмом, где у потолка располагалась массивная конструкция, поддерживающая колокол.

Их взгляду открылся вид на крыши города и порт. Лайнер исчез. Посреди океана виднелось коричневое пятнышко – это был остров Волшебников, на котором по ночам светился маяк. По словам Адели, Джереми просто необходимо было там побывать, особенно если он любит плавать.

– Ты прав, люди в этом маленьком городке живут в ритме звона часов. Мне это стало понятно уже вскоре после моего приезда. Чудесный городок, мне было здесь так хорошо, и я удивлялась, видя местных жителей вечно куда-то бегущими. В больших городах люди всегда куда-то спешат, и это нормально, но здесь торопиться не имело никакого смысла. Однажды я поговорила на эту тему с Ритой, женщиной, у которой я остановилась. Она мне объяснила, что в здешних местах пунктуальность – одно из важнейших правил этикета, и поэтому все жители спешат, боясь опоздать.

– А почему вас это так тронуло?

– Спешка лишает нас очень многого: сколько красивых пейзажей вдоль дорог ты не увидел только потому, что очень куда-то спешил? Сколько людей, мужчин и женщин, бегут по улицам и не слышат ничего, кроме стука своего сердца? Сколько прекрасных цветов и деревьев и упоительных ароматов мы не замечаем в спешке? Жизнь становится совсем другой, если немного замедлиться, чтобы видеть и слышать то, что происходит вокруг. Мне нравилась идея жить не спеша. У меня уже был диплом, когда я сюда приехала. С подачи Джанни я открыла небольшую мастерскую, там я, главным образом, чинила ходики