Из главного входа торопливой походкой к ним направлялась женщина в богатом плаще на меховой подкладке и розовом платье, видневшемся, когда полы плаща расходились. Ее волосы были черны, как вороново крыло, и уложены толстыми косами.

— Это леди Алисия, — тихо произнес Майлз. Гайон бросил на него укоризненный взгляд.

— Благодарю, ФитзУоррен, — произнесла леди Алисия, подойдя. — Знаю, вы старались сделать, как лучше, но можно было сначала пригласить гостей в дом, согреть вином, вместо того, чтобы морозить на ветру.

Она повернулась к Майлзу и Гайону и улыбнулась, хотя глаза оставались озабоченными.

— Простите великодушно. Сегодня буквально все в заговоре против меня. Прошу в дом, пожалуйста.

— Что-то случилось, миледи? — спросил Майлз, ибо не нужно было обладать особой наблюдательностью, чтобы заметить ее смущение и беспокойство, а значительная бледность лица объяснялась вовсе не холодной погодой.

Первым порывом Алисии было сказать, что все в порядке, но, передумав, она издала тяжелый вздох и неуверенно пожала плечами.

— Ничего существенного, милорды. Гости расстроены — повар только что опрокинул кипящий жир на мальчика, помогавшего на кухне, хлеб подгорел, служанки сбились с ног, управляющий держит дорогих гостей на холоде, в довершение всего моя дочь с перепугу сбежала неизвестно куда. В остальном все нормально, если учесть, что свадьба ужасно скоропалительна и на подготовку не хватило времени.

Майлз подавил желание иронически ухмыльнуться. Гайон хотел задать вопрос, но в это время его собака взвизгнула и с громким лаем устремилась в сторону девушки, пытавшейся незаметно проскользнуть в дом. В результате ей не удалось это сделать.

Кошка, сидевшая на плече девушки, воинственно выгнула спину, выпустила когти, сверкнула зелеными глазами и издала угрожающее шипение. Собака бросилась под ноги девушке, та покачнулась и села на сырые грязные камни. Кошачья лапа с растопыренными когтями мелькнула в воздухе, брызнула кровь, раздался дикий вопль. Кошка перескочила через собаку и пулей влетела в замок, счастливо избежав оскаленной пасти.

Юдифь пыталась подняться, но запуталась в платье, жалея, что не лишилась чувств при падении. Оказавшиеся во дворе слуги и стража с восторгом смотрели на происходящее. ФитзУоррен от потрясения открыл рот, да так и забыл закрыть его. Лицо Алисии, нагнувшейся, чтобы помочь дочери, приобрело каменное выражение. Она даже закрыла глаза, но поняв, что это не улучшит положение, снова открыла их. Кто-то хихикнул. Словно сквозь туман, до сознания дошло, что пожилой седеющий мужчина пытается помочь Юдифи подняться на ноги, одновременно поддерживая ее, Алисию, за локоть.

— Я считаю, эта сцена — недоброе предзнаменование. Вы с моим сыном обречены вести вечную войну, как кошка с собакой, и прославитесь этим на всю округу, — пытался шутить Майлз.

Юдифь тупо смотрела на него, не находя в себе сил ответить в том же духе. Если бы был жив отец, он избил бы ее до полусмерти.

— Не более, чем ты воевал со своей женой, — дружелюбно ответил Гайон. Он подошел к отцу и схватил за ошейник собаку, рвущуюся за кошкой в дом. Перевел взгляд с отца на испуганную молоденькую девушку, почти ребенка. — Это я виноват, — обратился он к Юдифи. — Кади — еще щенок, ее нужно дрессировать.

Юдифь опустила глаза. Он был красив и похож на мечту любой женщины. Девушка решила, что ей все кажется. Галантный кавалер, мягкий голос, плавные движения. Дядя Роберт тоже красив и умеет гладко говорить, но за внешней позолотой скрывается… Ее охватила дрожь… от холода, ужаса. Мать дала распоряжение ФитзУоррену и увлекла дочь под крышу, на ходу инструктируя Агнес, как привести девушку в порядок.

Вскоре Алисия снова спустилась к гостям, что бы убедиться — те удобно устроились. Майлз про себя улыбнулся скорой перемене в выражении ее лица.

— Это будет необычная свадьба. Уверен, первая встреча с суженой будет преследовать Гайона до конца дней.

Алисия бросила взгляд на молодого человека, который в другом конце зала передавал Кади под временное покровительство одного из рыцарей, затем направился к отцу.

— Надеюсь, вы шутите, милорд. — Да.

— Юдифь боится брака. Еще утром она чувствовала себя ребенком, завтра же ей придется стать женой.

Майлз посерьезнел, понимая волнение матери.

— У Гайона есть сестра и племянницы, и в отношениях с женщинами он не новичок.

— Об этом мы слышали, — отозвалась Алисия, несколько вызывающе. — Да это и не удивительно, если принять во внимание его внешность и нравы при дворе.

— Я уже не состою в свите придворных, — возразил Гайон, подошедший к ним и слышавший последние слова.

Алисия повернулась, подавляя смущение. Гайон улыбался, но глаза были холодны.

— Можете не бояться, даю обещание, что буду относиться к вашей дочери с полным почтением и деликатностью.

— Юдифь еще очень молода, но восприимчива и способна управлять хозяйством. Сегодня она предстала перед вами не в лучшем виде, но девочка выбита из колеи смертью отца и внезапной переменой в собственной жизни.

«Иными словами, — подумал Гайон с горечью, — она не желает этого брака. Бедный напуганный ребенок, придется проявить максимум осторожности и терпения».

Принесли вино и вошел Хью д'Авренчес, граф Честер, что избавило Гайона от необходимости отвечать.

— Поначалу будет трудно, — сочувственно произнес Майлз, когда Гайон переключился на разговор с вновь прибывшим, обсуждая с ним валлийские кланы пограничной зоны.

— Если бы можно было не спешить, у них хватило бы времени привыкнуть друг к другу, — продолжал Майлз.

— Если бы не вынужденная спешка, никакой свадьбы вообще не было бы, — возразила Алисия, отводя глаза.

Майлз не ответил.

Гайон изучал взглядом девушку, которой только что принес клятвы в холодной часовне замка Равенстоу, взяв на себя обязательство защищать ее до конца дней своих. Ее голос звучал еле слышно, часто срывался от сдерживаемых рыданий.

Гайон чувствовал на себе завистливые взгляды мужчин, пронзавшие его, словно кинжалы, и готовые растерзать за тонкую шерстяную ткань, из которой была сшита свадебная туника. Арнулф из Пемброка процедил поздравление сквозь зубы, Уолтер де Лейси был насмешливо враждебен.

Юдифь стояла, подняв к жениху лицо для ритуального поцелуя — веснушчатый бледный овал с высокими тонкими скулами, которые придавали медово-карим глазам кошачье выражение.

«О, Господи, — подумал Гайон, — в какую авантюру я ввязался!» Положив руку на талию невесты, он почувствовал, как та напряглась и задрожала под зеленым шелком. Женское платье неуклюже висело на худой, не сформировавшейся фигурке, и Гайон понял, что лечь с ней в постель в тот же вечер — равносильно брачной ночи с одной из его племянниц-подростков.