или целый флот расшив и направлялся, на Кавказе. Павел, когда чехарду с реструктуризацией егерей устроил, то называлось подразделение, в котором служил взводным подпрапорщик Сергеев — Кавказский егерский корпус. Расформировали его. И с добавлением батальонов Кубанского егерского корпуса, тоже расформированного, было повеление высочайшее составить отдельные 17-й и 18-й егерские батальоны. Однако, поскольку эти корпуса находились в Персидском походе, исполнение данного указа было задержано. Указом же от 17 мая 1797 года повеление о сформировании батальонов было отменено и заменено указом о сформировании егерских полков. По возвращении Кавказского и Кубанского корпусов на свои квартиры в июле 1797 года эти корпуса были переформированы в 18-й и 17-й егерские полки соответственно. В 18-й егерском полку и дослуживал в Моздоке Емельян Сергеев.

А дальше целый детектив случился с егерем. Вернулся он домой, а был Емельян крепостным у Васильчикова Василия Семёновича, вернулся, а там ни кола, ни двора. Все родичи сгинули, дом завалился, а дальние родственники не больно рады были отставному солдату. Сами в свои хибарки еле вмещаются. Да и живут впроголодь. Попик их церкви отец Онуфрий и надоумил Емельяна попросить у Васильчикова денег в долг на открытие кабака, благо теперь Сергеев принадлежал к военному сословию пожизненно, то есть вольным был, и никто запретить ему открыть кабак не мог.

Пришёл подпрапорщик бывший к барину, тоже теперь бывшему, и стал уговаривать дать ему сотню рублей на постройку кабака, да на покупку продуктов и водки на первое время, но Василий Семёнович радости от того, что рядом с его имением появится кабак не испытал, а напротив, ругаться начал на Емельяна.

И тут приехал зять его, граф Кочубей. Поговорил о чём-то с барином, да прямо к Сергееву и подошёл.

— Егерь?

— Так точно, Ваше Сиятельство.

— Метко стреляешь, приходилось людей убивать? — граф сморщился, водочкой от Емельяна попахивало, принял чутка для храбрости.

— Так точно, Ваше Сиятельство.

— Пойдёшь ко мне на службу, как сделаешь одно дело, дам тебе денег на открытие кабака.

— Али стрельнуть кого надо? — подпрапорщик, улыбнулся кривою усмешкой.

— Ворога одного. Немца. Прислан прусским королём вредить нашему Государю, — по слогам медленно проговорил граф.

— А что, за Государя завсегда рады стараться. Не обманете с кабаком? — что дело тёмное и опасное Емельян сразу почувствовал, но хитрым своим умом решил в игру включиться. Где иначе денег на заведение найти, не сапожником же идти или привратником каким в магазине у иноземца? Всё-таки почти офицером был, взводом командовал.

На следующий день они с графом Кочубеем скатались до охотничьего магазина и купили Емельяну хороший тульский штуцер, к которому Сергеев за двадцать два года привык. Кочубей предлагал более длинноствольный австрийский купить, но Емельян отказался. Привык к этому. Не промахнётся, ежели несколько раз на пробу стрельнуть.

Съездили за город, Виктор Павлович своё ружьё взял, знатным охотником оказался его наниматель. А вот штуцер, что они купили, дрянью полной на поверку вышел. Пулю серьёзно уводило вверх и вправо, что-то не так с нарезами, да и отдача была не та что на ружье, с которым он воевал. Поехали они назад в магазин, а хозяин руками разводит, вчерась, мол, сразу после вас генерал один приезжал и всё нарезное оружие скупил. Теперь месяца два ждать нужно, пока с заводов поступит. Они в другой кинулись, в третий, но везде до них побывал тот генерал и все штуцера скупил.

— Емельян, — злой Кочубей вышел из магазина и остановился у кареты, потом чуть в сторонку Сергеева оттащил, — а из пистоля сможешь его пристрелить?

— Приходилось стрелять. Даже проще. Токмо дороже вам, Вашество, станет, риску больше. Поймать могут.

— Триста рублей дам. Пойдём, купим дуэльную пару.

Купили. Доехали до дома, где граф снял комнатку небольшую для Емельяна. По дороге Кочубей показал Сергееву, где живёт человек, которого нужно убить. И сказал кто же это такой. Ну ничего себе! Подполковника Витгенштейна егерь знал. Вместе плечо к плечу нёсся с ним под пулями на штурм Дербента. Что сомнительно ему стало, будто Пётр Христианович — ворог, присланный государя погубить. Так ещё и в Моздоке недавно совсем видел, там граф с гусарами останавливался, в Тарки направляясь. Потом весь Кавказ гудел, пересказывая сказку, как одним выстрелом во второй раз генерал взял Дербент.

Лежал без сна Емельян Сергеев всю ночь. Лежал, думал. Очень хотелось ему настоящим справным хозяином стать, жизнь новую начать. И не такой уж старый, сорок три года всего. И ранен-то всего один раз. В плечо пуля попала под крепостью Баку в тот же год, когда они вместе с подполковником Витгенштейном на штурм Дербента бежали. Зажило всё, мозжит в холодную погоду, бывает, но метко стрелять старая рана не мешает. Не старый, не увечный. Хотелось бы жениться, да и дождаться внуков, живя в относительном достатке. И между мечтою этой и ним стоит огромный этот генерал, в которого тяжело промахнуться.

Так и не уснул, ворочаясь всю ночь. Только не зря ворочался, уже с рассветом пришла в его стриженную голову мысль неплохая. Не зря говорят, что утро вечера мудренее.

— Ваше Превосходительство, — подошёл Емельян утром на следующий день к графу Витгенштейну.

— Чего тебе, солдат? — оглядел серьёзно Сергеева генерал. Чёрт, сразу понял, что перед ним солдат, хоть и купил граф Кочубей для него одёжку штатскую.

Вздохнул подпрапорщик бывший и рассказал все генералу.

— Вона чё. Добро. Кочубей значит и Васильчиков. Садись в карету…

— Емельян, Вашество.

— А звание?

— Подпрапорщик 18-го егерского полка.

— Даже так. На Кавказе воевал?

— Рядом с вами, Вашество, бежал, на штурм Дербента, — улыбнулся Сергеев.

— Понятно. Не дам я тебе денег на кабак, Сергеев. Не твоё это. Да и что за радость каждый день на рожи пьяные смотреть? Я куплю тебе земли в Судаке, в Крыму, и денег дам на постройку усадьбы и на виноградник большой. Только вот, что-то надо с Кочубеем и Васильчиковым делать. Они же не успокоятся. Не тебя первого нанимают, уже несколько раз такие вот как ты, нанятые за деньги, убить пытаются.

— Так может их того..? — предложил Емельян.

— Нет, подпрапорщик, тут нужно хитрее. Мы пойдём другим путём. Но тебя это больше не касается. Тебя я сейчас отвезу в одно место, там ещё несколько солдатиков бывших живёт. Будешь старшим у них, ты и по возрасту постарше их будешь и взводом