Эммет – и это было вполне предсказуемо – связывал нынешние страдания младшего сына с тем, что теперь в семье называли «прошлогодней неудачей». Теперь абсолютно все, что у Тоби могло пойти как-то не так, можно было объяснить именно тем падением с лошади, которое случилось в прошлом марте и вроде бы ничем не отличалось от дюжины других таких же падений; во всяком случае, сам Тоби на такие вещи и внимания-то никогда не обращал – это было настолько обычное дело, особенно для мальчишки, что Нора даже не потрудилась подойти к нему, когда он упал, ибо знала, что он, как всегда, только отмахнется. «Сомневаюсь, что это падение можно было как-то предотвратить», – заверил ее Док Альменара уже после того, как объявил: это просто чудо, что Тоби сразу же не ослеп на оба глаза. С тех пор они все только и делали, что ждали, когда левый глаз Тоби снова начнет видеть, а также ослабеют и некоторые другие неприятные явления, связанные с тем несчастным случаем: головные боли, порой доводившие его до рвоты, сверкание «молний» перед глазами и мучительная неспособность отличать бодрствование от сна.

Тоби стал бояться темноты и тех странных существ, что с ревом бросались на него из бездны потревоженного очередной «молнией» сна. Но гораздо хуже оказалось то, что нежную любовь Норы он принимал за жалость. Она находила это ужасно несправедливым – но и с собой ничего не могла поделать; довольно часто, особенно когда Тоби налетал лбом на стену или нечаянно смахивал со стола чайную чашку, ей хотелось взять его головенку в ладони, прижать к себе и не отпускать. А Тоби – то ли он был слишком мал, чтобы в таких случаях задавать ей вопросы, то ли, наоборот, стал уже достаточно взрослым и все понимал – вполне мог и зубами от злости заскрипеть, если Нора, не сдержавшись, слишком бурно проявляла свои материнские чувства. Сейчас он был как раз в том возрасте, когда мальчику подобные проявления чувств кажутся просто невыносимыми.

К счастью, однако, ему пока что даже в голову не пришло спросить, чего это она сидит рядом с ним на корточках у пересохшей речки и делает вид, что очень внимательно его слушает.

– Смотри, – сказал ей Тоби. – Видишь?

Она посмотрела. Берег ручья и впрямь был испещрен следами, но все они казались знакомыми: отпечатки лап скунса и дикобраза, гладкий извилистый след какой-то змеи, пересекавшей заболоченное пространство.

– Ты не туда смотришь, – возмутился Тоби. – Смотри вон туда. Видишь, какие глубокие следы?

Он указал на округлую вмятину размером с небольшую тарелку, а потом и пальцем ее обвел, что придало странной вмятине сходство с сердечком из детской книжки с картинками.

– А еще какие-нибудь следы есть? – спросила Нора.

И Тоби показал ей еще несколько мест, где за мох зацепились клочья какой-то рыжей шерсти – гривы чудовища, как он утверждал; такие же клочья шерсти они обнаружили и чуть дальше, на старой звериной тропе, с обеих сторон заросшей пожухшей от жары травой.

– Должно быть, оно в ту сторону направилось, – сказал Тоби. – Ишь сколько камней своими лапищами вывернуло.

– Ты хоть представляешь себе, как это «оно» выглядит?

– Ну, оно наверняка довольно-таки большое. – В качестве доказательства он подвел мать к разросшемуся кусту каркаса. Его ветки со всех сторон были общипаны буквально догола. А немногочисленные уцелевшие плоды, сморщенные и похожие на оранжевые игрушечные шарики, остались висеть только у самого ствола.

– Видишь, как оно их объело?

– Ни одно живое существо не в состоянии так быстро расправиться с ягодами каркаса во время засухи, Тоб. – Нора начинала раздражаться. – За исключением Джози, пожалуй. А ведь сколько раз я ей говорила, чтобы она сходила сюда и все собрала, пока ее птицы не опередили!

Нора осторожно просунула руку в колючий куст, сорвала один оранжевый шарик и протянула его Тоби, но он лишь стиснул его пальцами так, что кожица лопнула и сквозь пальцы потек липкий сок, затем он демонстративно вытер руку о штанину и отвернулся, явно рассерженный недоверием матери.

– В чем дело, Тоби?

– Ты думаешь, я сказки сочиняю? Ты даже как следует не посмотрела!

– Я посмотрела.

– Но не так, как если бы действительно надеялась что-то найти!

Нора подвернула штанины и нырнула в заросли, старательно делая вид, что ищет следы неведомого «чудовища». Мальчики с давних пор называли тропу на этом склоне холма «тропой антилопы» – хотя все антилопы отсюда давным-давно ушли, довольно быстро сообразив, что наверху их поджидает какой-то человек (это было небольшое чучелко из мешковины, которое Эммет поставил у верхнего конца тропы еще в те времена, когда они здесь считались совсем новичками). Сейчас склон был, точно паршой, покрыт клочьями мертвой травы, ее неровные пучки торчали один над другим вплоть до красной каменной щеки отвесного утеса. И вокруг не было ни звука. Разве что мог случайно выпорхнуть из зарослей карликового дуба глухарь, перелетающий с одного деревца на другое. Вот и сейчас один такой с шумом вылетел из леска, едва его коснулась тень Норы.

А она, пребывая в каком-то мечтательно-сонном состоянии, так и застыла среди новой поросли этих «железных» деревьев, погрузившись в воспоминания. Должно быть, солнце на нее так подействовало. Черт побери, а ведь она почти ни разу за все утро не вспомнила о мучившей ее жажде. Наверное, пока она спала, с ней произошло некое чудо, и эта жажда стала для нее такой же обычной и незаметной, как дыхание. Она двигалась неторопливо, ощущая тепло своего тела, и была теперь даже рада, что из-за Тоби отложила поездку в город. Сейчас она уже не так нервно воспринимала то безумное множество проблем, которые на нее свалились. Впрочем, в том, что Эммет задержался уже на целых три дня, не было ничего необычного, хотя все они очень ждали, когда он вернется из Кумберленда и привезет воду. Ну да ничего, он конечно же вернется не позднее нынешнего вечера, а в цистерне еще осталось немного дождевой воды, так что они вполне продержатся. Ничего необычного не было и в том, что постели Роба и Долана утром оказались пусты. Они ухитрились еще затемно бесшумно собраться и наверняка поехали в типографию, как делали в последнее время довольно часто, стараясь лишний раз не будить мать. Нора решила, что и она, как только немного успокоит взволнованного появлением новых следов Тоби, тоже поедет в город и отвезет своим сыновьям ланч – это будет довольно долгая, но спокойная и приятная поездка. Она никуда не будет спешить и, возможно даже, набравшись храбрости, остановится возле дома Десмы и возьмет у нее обещанные бифштексы из лосятины. А может, и к шерифу Харлану заглянет, посмотрит, не заскучал ли он там.

– Наверху ничего нет, Тоб.

– Ты же и десяти ярдов не прошла!

– Тоби. – Он на нее даже не посмотрел. – Ну и когда же мне, по-твоему, можно будет назад повернуть? Когда меня змея укусит? Вот что ты тогда со мной будешь делать? Ты тут один-одинешенек, а братья твои в городе. – Она слегка улыбнулась и чуточку смягчила тон: – Неужели ты сможешь взвалить меня на плечо и сам до дома донести?