Я постучал в жилое окошко. В доме вспыхнул свет и послышался сонный женский голос:

– Кто там?

– Дядю Андрея позовите, – сказал я. – Очень нужно!

Окно распахнулось, и в нем появилась женщина в халате.

– А его нет. Он на задании.

Вот это да! А что делать-то?

И я помчался обратно к церкви. И по дороге догнал Алешку и дядю Леню в цветастой пижаме и домашних тапочках. Они трусили рядом, как два дружных бегуна на дальние дистанции.

– Молодец, Алексий! – хвалил его на бегу дядя Леня. – Сейчас мы его схватим. Дим, а где участковый? Разбудил его?

– Он на задании. – Я пристроился к ним сзади. Как третий дружный марафонец. – Нужно звонить в милицию.

– А! – дядя Леня затормозил так, что я чуть не налетел на него. – Бежим обратно. За мобильником.

Развернулись. Побежали обратно. Разговаривая на ходу. Лешка и Леня все время на полном бегу оборачивались ко мне с разными репликами. И в конце концов они на этом полном ходу врезались в тракторный прицеп, который прямо на дороге оставил на ночь нерадивый тракторист Шурик. А я не налетел, я вперед смотрел, назад не оглядывался.

– У тебя что? – спросил отец Леонид Алешку, вставая и потирая лоб. – У меня шишка.

– У меня коленка на ноге, – сказал Алешка. – Дим, а у тебя?

«У меня голова на плечах», – хотелось мне ответить, но я сдержался и только вздохнул.

– Не будем тревожить матушку, – сказал отец Леонид возле своего дома. – Сейчас я вынесу телефон.

– Да, – посочувствовал Алешка, – пусть мирно спит старушка.

– Почему старушка? – с обидой удивился отец Леонид, он даже остановился на крыльце. – Матушка на пять лет меня моложе. – И скрылся за дверью.

Алешка так вытаращил глаза, что я это даже в темноте разглядел, и повернулся ко мне:

– Как, Дим? Матушка моложе сыночка? Так бывает, что ли?

Я пожал плечами:

– Ты у него спроси, откуда я знаю? Может, она его усыновила.

Тут появился отец Леонид, все в той же цветастой пижаме, очень красивой под лунным светом. И стал так орать в мобильник, что его молодая приемная матушка, наверное, подскочила в постели. И зажала уши. Или сунула голову под подушку.

– Сейчас приедут, – сказал нам отец Леонид. – Велели ждать здесь и приказали: «К объекту не приближаться. Преступник может быть вооружен».

Ждали мы довольно долго, сидя на его крылечке. И Алешка все допытывался у отца Леонида про его матушку. Наконец, разобрались. Оказалось, что матушка – это не мама, а жена отца Леонида.

– Ну так принято, – объяснял он. – Я, попросту говоря, поп, а она, попросту говоря, попадья. Я – батюшка, а она, значит, матушка. Понял, Алексий?

Попросту говоря, Алешка не успел ответить. На краю села засверкали мигалки и завыли «вопилки». Примчалась группа захвата. Мы побежали к церкви. Как же без нас-то!

Из машины высыпали люди в бронежилетах и в касках. Вперед выступил начальник милиции. Очень довольный, он потер руки и поднес ко рту микрофон. И загремел его голос на всю деревню:

– Предлагаю вам добровольно покинуть объект! Вы обнаружены и блокированы! Сопротивление бесполезно! Даю минуту на принятие решения! Время пошло!

В ответ – тишина.

– Вперед! – скомандовал начальник, взглянув на часы.

Двое бойцов в брониках рванулись к дверям. Лязгнул засов.

Один боец исчез внутри, другой сначала прикрыл его, а потом тоже исчез за дверью.

– Стоять! Оружие на пол! Руки за голову! – услышали мы их грозные крики.

И тут же оба бойца вывалились на паперть, держась за животы. Я сначала даже испугался, подумал, что злоумышленник, забравшийся в церковь, поразил их каким-то неведомым и бесшумным оружием. Прямо в пупки.

Но бойцы схватились за животы от хохота. Потому что следом за ними на пороге, щурясь от яркого света автомобильных фар и прожекторов, появился немного смущенный… наш молодой красавец-участковый – «дядюшка мент». Попросту говоря. Хорошо еще, что мы его только заперли, а не ахнули дубинкой по фуражке.

– Так! – мрачно сказал начальник и повернулся к отцу Леониду: – И кто все это устроил? Ложный вызов – называется это безобразие.

Отец Леонид повернулся к Алешке. А того как будто и не было. Батюшка покаянно поник головой.

– Стыдно, батюшка, – пожурил его начальник. – При вашем-то сане и такие шуточки.

– Что ж ты, батюшка поп, – укорил его и участковый. – Я ж сказал тебе, что позабочусь. В засаду, понимаешь, сел, караулил. По мне там мыши бегали. Все ноги оттоптали…

Отец Леонид чуть заметно усмехнулся в бороду, но Алешку не выдал. Он только удрученно развел руки и виновато произнес:

– Опростоволосился… Зело прискорбно…

Алешку наш ночной прокол ничуть не смутил. Он только укрепил его добрые чувства к отцу Леониду и желание помочь ему и всей бедной России, отыскав всенародную реликвию.

А у меня задачи были попроще. Но, на мой взгляд, тоже важные.

Скосив всю траву на участке, я не свалил ее в кучу, а терпеливо ворошил граблями, чтобы насушить хорошее сено для нашего чердака. И обеспечить комфорт на нашем наблюдательном пункте. Тем более что внизу, на тахте, спать было невозможно.

Тахта была старенькая, уставшая. Когда на нее садишься, она тяжело и укоризненно вздыхает, а уж если повернешься во сне, она так взвизгнет всеми своими ржавыми пружинами, что сначала испугаешься, а потом ее жалко станет.

Алешка умотал куда-то сразу после завтрака, и я до обеда крутился со всеми делами один.

Сходил в магазин, ворошил сено, копал грядку. Она получилась у меня славная. Так и хотелось в нее что-нибудь посадить. Ну, это уж мамина задача. Ее апельсины.

Алешка заявился к обеду, весь загадочный и озабоченный. Деловой такой. Вид у него: ты вот, Дим, тут отдыхаешь на даче, а я вот там подвергаю себя вовсю трудностям и опасностям. А еще старший брат называется.

– Где бегал? – Я снял с плитки кастрюлю и поставил ее на стол.

– Много где, – очень внятно объяснил он. – К батюшке, например. Извиняться.

Ох, неспроста это! Алешка никогда просто так извиняться не станет. Всегда с какой-нибудь выгодой. Или хитростью.

– Садись обедать, сыщик.

– Ой, Дим, что-то не хочется. Я у дяди Лени здорово пообедал. А что у нас на первое?

– Пельмени.

– А на второе?

– Пельмени.

– И на третье пельмени? – хихикнул он.

Но я не шутил. Я в самом деле сварил пельмени не просто в воде, а на бульонных кубиках. Получилось и первое, и второе.