На пороге Антон улыбнулся.

«Ай, молодца-а-а… Я сделал все, что мог, но вот неуступчивый говнюк Струге уперся рогами. А как я, председатель, могу заставить его принять «нужное» решение? Вы же знаете Струге, Игорь Матвеевич». – Струге был уверен, что именно так рассуждает про себя Николаев.

А что касается Игоря Матвеевича Лукина, тот, конечно, знал, что развернуть Струге в другую сторону не представляется возможным.

Этими разворотами Лукин занимался уже без малого девять лет. Однако отпускать Антона Павловича на вольные хлеба никто все равно не собирался. И при этом никто не был застрахован от неожиданностей. И Струге – в первую очередь. По этой причине он и рассматривал лишь те дела, над рассмотрением которых любой другой в одночасье потерял бы карьеру. Лукин испытывал Струге на прочность и ждал того момента, когда Антон ошибется. Слишком уж сложна система, именуемая судебной. За нежелание быть покорным и влиться в «команду» расправа следует незамедлительно.

Собрать стадо из баранов легко. Трудно собрать стадо из кошек.

– Ты нашла дело?

На глазах Алисы слезы. Она стояла в углу кабинета, отвернувшись к стене, и ее плечи тряслись. Антон не видел глаз девушки, но точно знал, что в них – слезы. По всей видимости, тех десяти минут, что Антон провел в кабинете Николаева, ей оказалось достаточно для того, чтобы понять одну страшную вещь: из кабинета федерального судьи пропало уголовное дело.

Теперь это стало очевидно и для самого судьи. Впервые за девять лет работы в суде с Антоном Струге случилось самое страшное из того, что может произойти с честным судьей. Вспомнился последний разговор в канцелярии с Розой Львовной. В народе такое совпадение определяется одним отвратительным, как пенка в кипяченом молоке, словом «накаркал».

Чудес на свете не бывает. Дело было принесено в кабинет и, если его не выносил Струге, должно в нем и оставаться. При одном, конечно, условии: если его не вынесла Алиса.

– Зачем ты выносила дело?

– Я не выносила!.. Антон Павлович, господи, я никуда не выходила с того момента, как вы пришли на работу! Я ни разу не переступила через порог!

Значит, барабашка. Но в паранормальные явления Струге не верил. Переселение душ, хиромантия, фатализм и ожидание прилета инопланетян находились за гранью его восприятия действительности. Каждому явлению есть свое объяснение, а все необъяснимые факты находились вне поля служебной деятельности судьи Струге.

– Сядь и успокойся, – сказал он и, опередив девушку, сел сам и попытался успокоиться. Пока причин для посыпания головы пеплом не было. Папка слишком тяжелая, чтобы ее могло выдуть сквозняком в открытую форточку, Алиса никуда не выходила – значит, дело в кабинете. Просто нужно его найти. Найти среди десятков других, перекапывая документы даже там, где дела не может оказаться ни при каких обстоятельствах – в сейфах № 1, № 2, на книжных полках, в серванте у стены… Только когда этим заниматься, если через несколько минут начнется процесс? И… где эти две клуши?! Народные заседатели, именующие себя в отсутствии Струге «судьями»! Где эти две «судьи»?!

– Где мои заседатели?

– Они готовятся к процессу Кислицына… – продолжая дрожать, пояснила Алиса.

Она была еще слишком неопытна, чтобы спокойно делать такое заявление.

– Что? – осведомился Антон.

– У нас сейчас процесса не будет, потому что адвокат подсудимого болен. Мне телефонограмма пришла…

– Что? – Внутри Антона вскипел вулкан. – Это кто тут определяет, состоится процесс или нет?! Это кто тут определяет, в какой процесс садиться моим заседателям, а в какой – нет?! Ну-ка быстро этих двоих сюда!! Быстро, секретарь!!!

Вместе с заседателями явился Кислицын.

– Антон Павлович, – растерянно пробормотал он, – у тебя все равно процесс не пойдет, а у меня заседателей нет…

Молчаливый взгляд Струге выдавил Кислицына за порог.

– А мы думали… – словно Маврикиевна с Никитичной, в голос запели старушки.

– Я склоняю голову перед вами. Если вы еще способны анализировать ситуацию, значит, не все потеряно. – Антон хотел быть спокойным, и у него это получалось. Это был не тот случай, когда нужно было быть корректным с женщинами. Две старушенции возложили на себя функции, которыми они не наделены изначально, послали подальше судью, за которым закреплены, и пошли зарабатывать «трудочасы» к другому судье. – Ваши действия я расцениваю однозначно. С судьей Кислицыным вам работается лучше. Очевидно, он чаще прислушивается к вашим особым мнениям, потому как я это делаю гораздо реже. Да что там – я вообще к вам не прислушиваюсь. А знаете, почему я так поступаю? Потому что я – мужик в расцвете сил, с высшим образованием и опытом работы в суде! Именно поэтому я очень хорошо соображаю, что делаю. При этом я ни разу не поставил вас в глупое положение. Однако это же самое обстоятельство дало вам право самостоятельно выбирать судью, процесс и принимать решения там, где ваше решение ровным счетом ничего не значит! Глупо воспитывать людей, чей возраст перевалил за шестьдесят. И я не стану этого делать. А потому выдвигаю такое предложение – одно ваше слово, и я смогу найти способ убедить председателя, что судье Струге эти два народных заседателя не нужны. Выбор за вами. Простите, если обидел.

Старушки не обиделись. Они испугались. И приняли решение единогласно и быстро: лучше нету того свету, лучше Струге судей нет.

– И это правильное решение. Вы набираете в свою копилку восемь часов рабочего времени. Если на то, чем вам сейчас придется заняться, времени уйдет гораздо меньше, я вам добавлю еще столько же.

Бабульки стояли в таком недоумении, словно им только что предложили групповой секс. Но Струге их разочаровал.

– В этом кабинете находится дело по обвинению человека с такой же русской, как и у меня, фамилией. Цеба. Вероятность того, что оно найдется сразу, равняется одной миллионной процента. Это означало бы, что вы видите и соображаете лучше меня. А посему – ищите. Кстати, если кто-то из вас предложит оторвать паркет или щупами потыкать в цветочные горшки, против я не буду. Но если кто-то из вас троих, находящихся в этом кабинете, окажется «гэбэшным» стукачком…

После массовой клятвы хранить молчание старатели принялись за поиски. Оставаться не у дел Антон тоже не мог. Если дело в кабинете, то оно найдется. Вероятно, не сразу, но обязательно обнаружится. Но если только в припадке паники Алису посетил провал в памяти… Тогда она могла просто забыть, что ходила пить чай в кабинет к секретарям вместе с делом. Или по какой-то нужде посетила канцелярию. Тогда дело всплывет, как кусок дерьма в проруби, там…

– Девочки, ну-ка пошукайте мне в своем девичнике дело товарища Цебы! Анюта, где вы купили такие чудные сапожки? Если бы это были не сапожки, я бы сказал, что они вам к лицу. Так дела нет? Значит, я его у председателя оставил…

– Роза Львовна, вы выглядите еще лучше, чем я вас видел час назад. Послал к вам Алису с делом, а найти ее не могу. Она уже принесла вам дело?