Уже через несколько минут молодой лорд стучался в дверь скособоченного домика на окраине села.

– Кто там? – чуть раздраженно откликнулся знакомый голос. – Не буду я ничего делать, сто раз говорила!

– Селинт, я не за этим пришел! – рассмеялся юноша.

Дверь скрипнула, и наружу выглянула растрепанная головка наузницы.

Встретившись глазами с гостем, девушка вспыхнула как маков цвет:

– Ой… Милсдарь… Вам науз новый нужен? – выпалила она и запнулась, понимая, что сморозила глупость.

Адельмар улыбнулся:

– Нет. Просто… Захотел тебя увидеть…

Девушка распахнула дверь шире, отступила на шаг:

– Проходите, милсдарь, я разрешаю.

Гость удивленно заломил бровь – слышать подобную фразу от крестьянки было странно, но спорить не стал. И лишь шагнув через порог, поинтересовался:

– Родители в поле?

Селинт вздохнула:

– Они умерли год назад, во время мора…

Изнутри жилище мало походило на деревенскую избу. Развешанные по стенам пучки трав соседствовали с казанками и горшками, на деревянную лавку было постелено дорогое дертонжское покрывало, а над дверью висел огромный, с кулак, сплетенный из шерстяных ниток узел.

Девушка поймала вопросительный взгляд Адельмара и пояснила:

– Он защищает и не пускает в дом злых людей… И без разрешения не пускает…

Зацепившись за фразу о «злых людях», парень вспомнил о толпе, шедшей общаться с ведьмой, и, заодно решив, что подобрал неплохую тему для разговора, спросил:

– Так что там с помощью? Что там от тебя требуют?

– А вы уже знаете, милсдарь? – удивилась девушка.

– На улице просителей встретил, – рассмеялся он в ответ.

– Ой, да какие там просители, – отмахнулась она. – Хотят, чтоб завтра дождь пошел. Примета такая: в день святого Маркела дождь – вся осень сухая. Сто раз уже говорила: не умею я! Пусть к монаху пойдут, он молебен отслужит. Или – до границы недалеко, из Дертонга водяного колдуна найдут! А я не умею! Как я им дождь вызову?

Адельмар улыбнулся:

– Кажется, я знаю, как решить твою проблему…

Недаром же по Лундеру третью неделю подряд ходили слухи о приехавшем из Аурисса колдуне с громкой фамилией Кенниг.

* * *

Долго сидеть на месте Мадельгер не мог: из центра пентакля ощутимо тянуло жаром, пол был до омерзения холодным… После небольшого раздумья мужчина встал и, задрав рясу, отвязал от пояса пару сапог – можно будет хотя бы не ходить босиком. Попавшись на такой мелочи после побега, он так и не решился выкинуть обувь, но, памятуя об обычаях бродячих монахов, в город теперь заходил, предварительно разувшись. Как оказалось, зря.

Но кто же знал, что, решив остаться под личиной бродяги и подзаработать на рассказах о Едином, он заполучит такую проблему?!

В любом случае сейчас мужчина решил обойти свою новую камеру. Глядишь, можно будет найти какую-нибудь лазейку. Стянув через голову рясу – все равно уже нечего терять, – лжемонах пошел изучать свою «камеру».

Из комнаты, где сейчас находился незадачливый наемник, вели три двери – одна грубая, металлическая, – в коридор, вторая – Мадельгер сразу проверил – в спальню (сейчас там почти все было сожжено, от кровати и шкафа с одеждой остались обугленные остовы – видно, саламандра сперва бушевала там) и третья – в уборную.

Все окна были зарешечены, и, видимо, решетки ставились, как и металлическая дверь, наспех, чтоб быстрее закончить работу… Но даже несмотря на это, в стены они были вделаны на совесть, нужно быть титаном, чтоб выломать их.

Особой силы у Мадельгера никогда не было, так что эту идею мужчина сразу же отринул.

Надежда отыскать потайной ход погибла еще полчаса спустя.

В итоге ландскнехт не придумал ничего умнее, как вернуться в комнату с пентаклем:

– Посмотрим, что в тебе такого, раз местные лорды голову теряют, – мрачно буркнул мужчина.

Старательно не наступая на синие линии пентакля – от одного взгляда на них начинало ломить виски, – Мадельгер осторожно обошел вокруг все еще не приходящей в чувства девушки и остановился, всматриваясь в ее лицо, полускрытое длинными распущенными волосами цвета спелой пшеницы.

Одержимая нервно дернулась – видно, саламандра внутри нее начинала просыпаться – и чуть повела головой. Пряди волос сдвинулись, открывая тонкие, красивые черты лица…

– Скримслова сестренка… – только и смог выдохнуть Мадельгер, без сил опускаясь на пол.

Он узнал, узнал это лицо, до сих пор, несмотря на прошедшие годы, являющееся ему в кошмарах…

* * *

Пять лет назад

Давным-давно, совершив свой первый в жизни побег, Мадельгер фон Оффенбах сделал страшное открытие: за пределами отчего дома никому он, такой красивый, умный и смелый, и даром не нужен.

А есть хотелось.

А посыпать голову пеплом и возвращаться обратно – совершенно нет.

Аналогично гордая кровь Оффенбахов протестовала против того, чтобы пойти кому-нибудь в услужение. Потомок древнего рода, пришедшего из Скандии, уроженец боковой ветви Серебряной Короны, правнук рыцаря, участвовавшего в покорении Ивертии, прямой потомок Олафа – изгнанника, получившего право на возвращение в фьорды, – и будет прислуживать кому-нибудь за столом?! Да не бывать этому!

Юноша не придумал ничего лучше, как пойти в наемники. Денег на покупку лошади у него не было, так что о том, чтобы пойти в шварцрейтары, можно было забыть. Впрочем, парень особо и не расстраивался, зная, что всадники носят черные траурные одежды, словно готовятся к похоронам.

То ли дело ландскнехты! Да, они большей частью не дворяне, но зато как они одеваются! Только они могут себе позволить носить камзолы с разрезами, из которых выглядывает контрастная рубаха. Только у них на голове могут быть цветные береты с петушиными перьями. Только они одеты в брюки с разрезами, из-под которых выглядывает ткань другого цвета!

Именно эти особенности, напоминавшие пареньку о прошлом, и стали причиной того, что Мадельгер подался в ландскнехты.

Но это было давно, еще когда ему было шестнадцать. А сейчас он уже настоящий воин, закаленный в боях, заключивший множество контрактов… Поэтому, когда в кабаке поросшего лесами лорд-манорства Утрехта к нему за столик подсел дрожащий и оглядывающийся по сторонам купец, парень смерил его презрительным взглядом и отвернулся. Ландскнехты нанимаются к дворянам и на охрану городов, а никак не для того, чтобы сторожить караваны.

Но купец был настойчив.

– Мне только по краю Ругеи пройти. А я не справлюсь – сами знаете, как старый лорд с сыновьями погиб, все лорд-манорство гиблым считается. А мне иначе в Ауррис не попасть. А там с солью проблемы, она сейчас на вес золота.