Киев 24 июня 1149 г. На юге Руси он пробыл до глубокой осени 1151 г. Весной следующего года он вновь отправился в поход и после поражения вернулся в Ростовскую землю осенью 1152 г. Конец 1152 г., весь 1153 г. и начало 1154 г. Юрий проводит в Ростовской земле. Весну и лето 1154 г. Долгорукий опять в походе на юге. Осенью того же года мы застаем его уже на северо-востоке, где он собирает «полюдье». Зимой того же 1154 г., после смерти Изяслава, он уходит в Киев, где княжит до конца своей жизни. Итак, создание «града», закладка укреплений Москвы могла быть произведена Юрием в следующие сроки: в 1148 г. и первой половине 1149 г. (до 24 июня), зимой 1151 /52 г., в конце 1152—начале 1154 г. Видимо, можно более точно датировать это событие. Учитывая политическое и стратегическое положение Ростовской земли, его можно отнести к 1152–1153 гг. В самом деле, вторая половина 1148 г. и первая половина 1149 г. были насыщены острой дипломатической борьбой между Юрием и Изяславом за великое княжение, но необходимость в укреплении западных границ Ростовской земли в тот период еще не возникала. Только в 1152–1153 гг., после поражения на юге, когда вновь возникла непосредственная угроза владениям ростовского князя, Юрий начинает интенсивно укреплять свои города.[109] О градостроительной деятельности князя в этот момент как раз и повествует ростовская летопись. Можно еще более точно датировать укрепление Москвы, если учесть техническое осуществление этого замысла. Видимо, крепость не была заложена в конце 1152 г. Закладка фундамента для стен и башен, рытье рвов, насыпка валов и другие земляные работы, наконец, сплавка леса по рекам для строительства не могли производиться зимой, ранней весной или поздней осенью. В это время года грунт был скован морозом, основные «транспортные магистрали» для перевозки бревен (реки) стояли подо льдом. Следовательно, время закладки «града» Москвы надо отнести к середине 1153 г. Итак, превращение Москвы в пограничную крепость, в форпост на границе со Смоленской землей, произошло в сравнительно короткий отрезок времени — апрель— ноябрь 1153 г.

Не менее опасным, чем болгары, врагом Ростова являлся сосед на западе — Новгород. Несмотря на теснейшие экономические связи (новгородцы питались привозным хлебом из «Низовской земли»), угроза со стороны Новгорода на протяжении первой половины XII в. была постоянной. Характерно, что Юрий в 1134 г. (1135 г.?) укрепляет ранее заложенный Кснятин «на усть Нерли на Волзе». Крепость прикрывала Ростовскую землю с запада.

Но общая активизация новгородской политики в начале 30-х гг. XII в., усиление Господина Великого Новгорода сказались и на его отношении к своему непосредственному соседу — Ростово-Суздальской земле. Под 1135 г. Новгородская летопись фиксирует два похода новгородцев на «Суждаль». Первый поход, целью которого было стремление новгородского князя Всеволода Мстиславича «посадити Суждали» Изяслава, был непродолжительным и закончился около города Дубна.[110] Второй набег, совершенный зимой 1134–1135 гг., закончился близ Ждан-горы страшным поражением «новоградцев», «пъсковичеи», «ладожан» и «со всею областию Новоградскою».[111] Во главе ростовцев и суздальцев стоял сын Юрия Долгорукого Ростислав. Во время сечи погибли многие знатные новгородцы, в том числе посадник Иванка Павлович. Результат этой битвы сказался и на внутренних делах Новгорода. Вскоре князь Всеволод, первый бежавший с поля битвы, был изгнан.

Безусловно, сражение у Ждан-горы указало на растущее могущество Ростово-Суздальской земли, способной противостоять внешним врагам.

С 40-х гг. XII в. приобретает действенную силу практика набегов ростовских ратей на пограничные территории Новгорода. В 1147 г. «иде Гюрги воевать Новгорочкои волости, и пришед взя Новый Торг и Мьсту всю взя».[112] Подобные акции были призваны оказать сдерживающее влияние по отношению к северо-западному соседу Ростова. И все же, несмотря на поражения, на противодействие внутренней оппозиции, сторонников мирного решения вопросов с «низовцами» (их решительно поддерживал архиепископ новгородский Нифонт), при любой возможности Новгород выступал против Ростова. Особую поддержку и полное понимание нашел на северо-западе главный соперник Юрия Долгорукого в борьбе за Киев Изяслав Мстиславич. В Новгороде находилась его основная база, с которой в 1148 г. этот князь вторгся в пределы владений Юрия. Вот как описывает новгородский летописец набег киевского князя в пределы Ростово-Суздальской земли: «Той же зиме приде Изяслав Новугороду, сын Мьстиславль, ис Кыева, иде на Гюргя Ростову с новгородьци; и мъного воеваша людье Гюргево, и по Волзе възяша 6 городок, оли до Ярославля попустиша, а голов възяшя 7000, и воротишася роспутия деля».[113] Киевский летописец добавляет, что войска Изяслава «придоста к Къснятину. и начаста городы его (Юрия. — Ю. Л.) жечи и села, и всю землю его воевати, обаполгы [обаполы волгы — X. П.], и поидоста оттоле на Углече поле, и оттуда идоста, на устье Мологы. и оттоле пустиста, Новгородця и Русь воевать к Ярославлю.», а затем вернулись.[114]

Из этого сообщения видим, что к середине 40-х гг. XII в. в районе Верхней Волги существовало значительное число поселений, если учесть упоминания о городах и селах, а также о том количестве пленных (даже преувеличенном летописцем), которое захватили нападавшие. В то же время нельзя не признать, что, видимо, постройка города Кснятина и укрепление Ярославля способствовали стабилизации «государственной» границы на северо-западе. Действительно, набег новгородцев в 1148 г. на «Низовскую землю» является последним. Видимо, не только внешнеполитические условия, но и укрепления пограничных городов лишали новгородцев возможности вторжения в пределы Ростово-Суздальской земли.

С середины 30-х гг. XII в. взоры Юрия Долгорукого все чаще и чаще приковывают юг Руси и Киев. В 1135 г. он «испроси у брата своего Ярополка Переяславль, а Ярополку дасть Суждаль и Ростов и прочюю волость свою, но не всю».[115] Но на юге он не удержался и вскоре вернулся на север. Здесь именно в этот период активизировался Новгород.

Отсутствие каких-либо сведений о внутренней жизни северо-востока в 30—40-е гг. XII в. дает возможность только частично затронуть основные проблемы взаимоотношения Юрия Долгорукого со своим боярством. Видимо, к 30-м гг. XII в. Георгий Симонович, ростовский тысяцкий, был еще жив. В Ипатьевской летописи читаем: «В лето 6638 Георгии Ростовьскыи и тысячкой окова гроб Федосьев, игумена Печерьского, при игумени Тимофеи».[116]

Несмотря на авторитет Георгия Симоновича, сдерживающего оппозиционные выступления местного боярства, видимо, подобные явления все же существовали. Возможно, обмен волостей, затеянный Юрием в 1135 г., был сорван не только из-за его неудач на юге. Не повлияло ли на это требование о возвращении Юрия местных бояр, оставшихся без князя в период нападения внешнего врага — Новгорода? И это заставило Юрия вернуться на северо-восток.

Интересно и другое наблюдение. Столицей земли являлся Ростов. Это центр страны, там и жил местный тысяцкий. Но там никогда не находился Юрий. Князь,