Хотя сплетен было и так предостаточно.

— Папа также ужасно не любит, когда за его спиной приглашают на семейные торжества тех, кто к семье не относится. Или ты уже начинаешь без его ведома готовить его к новой жене? Делберт, вне всяких сомнений, будет крайне этому рад! — пропела Милена и, сжав руку сына, одарила пилота мягкой улыбкой и стала элегантно спускаться по трапу.

Истошно подвывая, дул сильный порывистый ветер, предвестник надвигающегося на Флориду урагана. Длинные каштановые волосы Милены разметало по лицу, однако она была рада, что прозорливо отказалась от головного убора (хотя бы и элегантной шапочки а-ля Жаклин) — не хватало еще, чтобы тот, к вящей радости Златы, да и Лоретты тоже, сорвало резким порывом.

Они с сыном уселись в следовавший за президентским лимузин — Делберт не любил семейных выездов и считал, что жена и ребенок, а также прочие представители клана должны следовать позади него, президента, но никак не рядом и уж точно не впереди.

Впрочем, Милена и не настаивала на том, чтобы ехать в головном президентском лимузине. Ей были отлично известны повадки Делберта — в конце концов, она была замужем за этим человеком уже больше пятнадцати лет!

И иногда, и в последнее время все чаще, задумывалась о том, стоит ли игра свеч. И правильно ли она в свое время сделала, приняв его предложение стать его женой.

Милена искоса взглянула на сидевшего рядом с ней сына. Конечно, правильно. Потому что иначе бы у нее не было этого чуда — ее ребенка. А ради Тициана она была готова буквально на все.

Нет, даже и не буквально.

* * *

За окнами лимузина мелькали искаженные надвигающимся ураганом «Хиллари» пейзажи. Вообще-то на аэродроме Орландо их должен был забрать вертолет и доставить в поместье Делберта, но по причине отвратительной погоды секретная служба остановила свой выбор на лимузинах.

Милена снова взглянула на сына и, чувствия прилив нежности, взяла его за руку. Подросток, оторвав голову от комиксов, взглянул на нее и произнес:

— Ну, мама…

Впрочем, руку он не убрал, а Милена тихо вздохнула. Ведь, кажется, недавно она была беременной, потом в престижной частной нью-йоркской клинике при помощи кесарева сечения произвела на свет Тициана — и вот ему чуть больше двух месяцев назад исполнилось пятнадцать! Как же быстротечно время, а ведь кажется, она только вчера вышла замуж за Делберта…

Милена усмехнулась, припомнив пикантный факт, что на их свадьбе присутствовала Старая Ведьма, тогда заседавшая в Сенате от Нью-Йорка, и ее муженек, бывший президент. И, что удивительнее всего, Делберт и Старая Ведьма в то время приятельствовали. И еще пару лет назад дочурка Старой Ведьмы вместе со своим муженьком, сокурсником Джереми по Йелю, была в гостях у Златы.

Но теперь их пути разошлись — окончательно и бесповоротно. Милена снова ощутила гнев в отношении Старой Ведьмы. И как она только могла проиграть выборы и лишить ее, Милену, ее спокойной, тихой жизни супруги эксцентричного миллиардера?!

Нет, она сама уж точно не желала быть первой леди США и, узнав о желании супруга баллотироваться в президенты, сочла это очередной блажью. Она была уверена в том, что Делберт или откажется от этой затеи, или республиканцы просто не выдвинут его на этот пост. Ну, или, при самом неблагоприятном для нее раскладе, он с треском проиграет выборы.

Делберт не отказался от затеи, сумел, несмотря на все чинимые препятствия, добиться номинации со стороны сопротивлявшихся республиканцев, а затем выиграл выборы, посрамив уже видавшую себя властительницей Белого дома Старую Ведьму.

— Мама, — произнес ее сын Тициан по-герцословацки, снимая наушники, — а можно мы с тобой снова переедем в Нью-Йорк?

Милена вздохнула, она знала, что сыну претит жизнь в Белом доме, что ему хочется вернуться в прежнюю школу и возобновить отношения с друзьями.

— Подобные решения принимает папа, — ответила она и потрепала сына по голове. Все же, несмотря на то что он внешне похож на Делберта, на молодого Делберта, который был привлекательным мужчиной, а не на Делберта нынешнего, являвшегося карикатурной, причем не только в политическом плане фигурой, Тициан характером отличался от мужа, а также от двух своих старших единокровных братьев, сыновей Делберта от этой несносной югославки.

Если бы было иначе, Милена наверняка отказалась бы от сына. Женщина усмехнулась — нет, своего ребенка она бы не бросила ни при каком раскладе, однако она бы с трудом вынесла, если бы он темпераментом пошел в Делберта.

Странно, но ведь она когда-то любила Делберта… Впрочем, не надо врать самой себе — его она никогда не любила, однако ей были приятны ухаживания американского миллиардера, тогда еще вполне статного симпатичного мужчины средних лет.

— И почему все решает папа? — произнес сын и, вздохнув, нацепил наушники и углубился в свои комиксы.

Действительно, почему? В последние годы Милена все чаще и чаще ловила себя на мысли, что жизнь с Делбертом становится невыносимой. Менялась и она сама — в конце концов, минувшей весной ей исполнилось уже сорок семь. Да и Делберт, всегда обладавший импульсивным темпераментом, с годами делался все невыносимей.

Просто невыносимым.

И она все чаще и чаще задумывалась о разводе. Ее утешала мысль о том, что у нее имелись кое-какие собственные накопления — ведь некогда она была моделью пусть и не первого разряда, но, во всяком случае, второго. Что позволило ей заработать и отложить на «черный день» приличную сумму.

Хотя сейчас она в год на туфли тратила больше, чем лежало у нее на банковском счету, о существовании которого Делберт, кажется, не имел представления.

Но ведь имелась еще и банковская ячейка с драгоценностями, подаренными Делбертом, и это ее утешало. Десять миллионов — это было уже что-то. Ведь, согласно брачному договору, в случае развода она не получит ничего.

Ровным счетом ничего.

Однако там ничего не было сказано о том, что она обязана вернуть презенты мужа. Милена даже осторожно навела справки у адвоката, и тот ей подтвердил, что драгоценности, по всей видимости, являются ее полновластной собственностью. Однако Милена предпочла хранить их вне их роскошного пентхауса — для того, чтобы Делберт не смог их у нее забрать.

И ведь все это было еще до того, как мужа избрали президентом. После его переезда в Белый дом все стало намного сложнее. Ему требовалась жена, пусть и иностранка, пусть и родом из некогда коммунистической Герцословакии, пусть и говорившая по-английски с явным акцентом.

Однако если она пожелает от него уйти, Делберт ее просто уничтожит. Раньше бы, быть может, отпустил с миром, взяв себе в жены новую молодую модель или актрису. Но теперь, с учетом рекордно низких рейтингов популярности Делберта, ему не был нужен еще один скандал, на этот раз в собственном семействе. Тем более меньше чем за два года до перевыборов и за год до начала новой президентской кампании.