class="p1">— Что смотришь на меня, чудо? Раз встала, то давай топай к папе! — Девочка улыбнулась мне. Показав вылезший зубик сверху. Второй тоже уже показался. Кстати зубы у них полезли у всех как по команде. У первой у Светы. А потом как цепная реакция. Те кто имеет детей и уже пережили эту катастрофу с зубами, меня поймут. Когда у ребёнка начинают лезть зубки это полная задница. А тут сразу у десятерых. И эта катастрофа медленно продолжалась. Как-то Катя меня застала держащего в руках моток капронового шнура.

— Никита, ты чего рассматриваешь так внимательно веревку? Может тебе ещё мыло дать?

— Да, это было бы не плохо.

— Обойдёшься дорогой. Если ты думаешь, что это всё — дно, то ошибаешься. Дна мы с тобой ещё не достигли. Вот когда они побегут своими ножками, вот тогда будет дно.

Умеет супруга подбодрить, ничего не скажешь. Сейчас сидя на корточках и глядя на дочь, вспомнил слова жены. Волосы на голове стали у меня медленно шевелиться. А ведь это всё Никитос, они сейчас все начнут вставать и вскоре побегут. Так что зря спрятал далеко веревку. Светлана протянула ко мне одну ручку растопырив пальчики. Второй рукой она продолжала держаться за косяк.

— Ну, иди ко мне. — протянул к ней руки. Малышка стояла некоторое время, покачиваясь. Потом запищала и отпустилась от косяка. Сделала ко мне пару шагов и я поймал её. Она радостно продолжала пищать. Я поцеловал её. — Вот видишь доча, какая ты молодец!

— Пап! Глеб тоже встаёт! — проговорил Володя, показывая на брата. Малыш подполз к косяку и стал вставать держась за него. Вся мелкая банда теперь наблюдала за ним, в том числе и Светлана стоя в моих руках. Лера и Кристина сидели рядом на задницах и похоже тоже готовились к своему прорыву на новый уровень. Мальчик встал. Смотрел на меня и Светлану. Потом отпустился и пошёл ко мне. Этого тоже поймал. Теперь они оба держались за меня и смотрели на Леру с Кристиной. Сначала встала Лера, за ней Кристина. Обе стояли и держась за косяк, покачивались. Щелкнул замок входной двери. Это пришла с фитнеса наша мама. Заодно молочка принесла с молочки.

— А что такая тишина подозрительная в доме? — Мамочка сняла обувь и прошла в зал, где и застыла. — Никита, они что уже пошли?

— Конечно. Шляешься не понятно где и не понятно с кем, вот и не увидела как твоя дочь и сын сделали свои первые шаги. Может увидишь как остальные побегут?!

— Очень смешно, я уже рыдаю от смеха. Доченьки, что стоим? Идите к маме! — Катя протянула к ним руки, тоже присев на корточки. Лера с Кристиной посмотрели на мать, потом на меня со Светланой и Глебом. Кристя первая отпустила косяк и пошла ко мне. За ней Лера. Теперь у меня в руках было четверо. Старшие дети засмеялись. Я тоже, злорадно усмехнулся, глядя на жену.

— Вот так дорогая!

Катя тоже засмеялась. — Да Литвинов. Сделал ты меня! Кто первый пошёл, Света или Глеб?

— Света.

— Почему-то не удивлена.

— Я тоже. Она у этой банды за паровоза.

Всё трындец, после этого мелкие полезли вверх. Теперь они не только ползали, но уже и стали ходить. Я наблюдал за этим тихим и не совсем тихим ужасом. Всё, до чего могли дотянуться малыши, встав на ноги, убиралось как можно выше. Или крепилось так, чтобы они не могли открыть или отодрать. Один раз вовремя с супругой успели заметить, как Кристина залезла на табуретку, и как только смогла???!!! Встав на табуретке, открыла выдвижной ящик с вилками и ложками, и конечно взяла не ложку, а вилку. Я успел её поймать, когда она начала с вилкой в руках падение на пол. Я думал у меня волосы вылезут из тыковки от перенапряга и оголённых нервов. Это же уму не постижимо!!! Потом Светлана где-то надыбала спицу для вязания. Хотя Катя сказала, что убрала их на верхнюю полку шкафа. И знаете что эта мелочь сделала? Подобралась к розетке!!! Я совсем забыл про них. Стоя, стала с сосредоточённым видом пытаться засунуть туда спицу! Остальная банда за ней наблюдала сидя рядом на задницах. Господь миловал, я успел вовремя. Спицу конфисковал, мелочь получила шлепок по заднице и разъяснение, что папа это запрещает и делать так больше нельзя. Потомок женского пола смотрела на меня очень внимательно и у меня под конец создалось такое впечатление, что попытка будет повторена с удвоенной силой. Господи, ну почему девочка не может быть просто девочкой, как например вот эта, глянул на памперс! Во, не ошибся — Полюшка. Очень тихая и спокойная девчонка. Играет постоянно с игрушками, а ещё любит очень сильно рассматривать картинки в книжках. Правда вскоре я поменял о этой дочери своё мнение. Тихушница елки зелёные! Как-то раз, когда Катя отчалила очередной раз в фитнес-центр, а я остался на воспитании, Светлана стащила мамину маникюрницу или как там называются эти бабские прибамбасы??? Короче набор пилочек ножнички и прочее для того чтобы мадамы точили свои коготки. Там же были и пара помад для губ. Светлана устроилась с добычей на полу. Остальная тройка рядом и рядом же с ними сидела Полина, рассматривала картинки. Я наблюдал. Света умудрилась открыть мамину маникюрницу и вытащила ножнички. Я даже вспотел, увидев их в руках малышки. Хотел подойти забрать, но остановился. Полина внимательно смотрела на ножнички, потом протянула руку к Свете и чётко сказала: «Дай». Думал Света пошлёт сестру на своём языке, но не тут-то было. Обе девочки смотрели друг другу в глаза. Потом Света протянула ножнички сестре. Полина, взяв их попыталась начать резать картинку. Тут я не выдержал и забрал их. Опять прочитал мелким лекцию на тему что такое хорошо и что такое плохо! Полина меня выслушала с удивлением. Опять создалось впечатление, что она словно говорила мне взглядом: «Папаня, какого чёрта? Сиди ровно на заднице и не мешай мне делами серьёзными заниматься!» Вообще весь этот десяток были на мой взгляд странными. Во-первых, они все как-то общались друг с другом. Иногда молча, словно понимали друг друга. Иногда гукали, даже слова говорили на своём марсианском. Практически не дрались между собой. А если кто-то из них выхватывал от меня, матери или старшего брата с сестрой, то остальные бросали играть и начинали к нам стягиваться. Глядели на нас очень серьёзно. Словно хотели сказать: «Не трогайте её или его!» Я даже как-то у Катерины спросил:

— Кать,