– О! Блин, шевелиться! – изумленным голосом воскликнул Зубков, – Вы видели? Саня ты видел? Видел? Наш мертвяк шевелит пальцами!

– Ты тоже заметил? – воскликнул Зернов, с ужасом глядя на труп, – А я думал, мне одному только померещилось. Он только что уже шевелился. Я думал у меня глюки от усталости, – в голосе Вадима Зернова слышалось облегчение, смешанное с тревогой. Если перед ними не труп, а человек с тяжелыми ожогами, ситуация менялась кардинально. Необходимо срочно оказать ему первую медицинскую помощь!

– Какие на хрен глюки, товарищ лейтенант! – возразил Зубков, – Только что своими глазами видел. А ты Ерохин?

– Может, он и не помер вовсе. Может он в болевом шоке. Был без сознания, а теперь пришел в себя, – предположил Зубков, потянувшись к своему медицинскому пакету для оказания первой медицинской помощи.

– Ты что намерен делать? – спросил Зернов, увидев его движение.

– Сделаю ему противошоковый и антисептический уколы. Сомневаюсь, что помогут в его состоянии, он весь обгорел, но что можем…

Что было дальше, Вадим Зернов не помнил. Неожиданно какая-то грубая, невидимая сила, ударила его в грудь, подняла в воздух, и с силой швырнула назад. Вадим, словно выпущенный из пращи камень, вылетел из кустов, и всей тяжестью своего тела грохнулся на землю. Прямо на спину. Прямо на асфальт аллеи. Защитный шлем слетел с его головы и откатился далеко в сторону. Зернов ударился затылком об асфальт, и потерял сознание.

Несколько секунд ничего не происходило. Затем асфальт вокруг его тела начал светлеть, пузыриться. Тело Зернова немного погрузилось в почву. Потом покрытие аллеи приобрело свой прежний вид, но Зернов в сознание не пришел. Его словно вплавили в асфальт аллеи. Ни ран, ни ожогов, ни ссадин на теле видно не было. Одежда тоже не обгорела.

Оставшись без своего командира, Ерохин и Зубков какое-то мгновение находились в оцепенение, затем бросились бежать из кустов. Но у них ничего не получилось. Ноги бойцов словно приросли к земле. Говорить они тоже не могли. С усилием оба пытались сдвинуться с места, но у них ничего не получалось. Ноги их просто не слушались. Лица бойцов побагровели от напряжения. Пот градом катился по их лицам. Глаза выпучились. Казалось вот-вот и лопнут. Происходило что-то непонятное.

Тем временем, с трупом продолжали происходить удивительные трансформации. Пальцы на конечностях больше не шевелились. Обгорелая кожа начала трескаться, и словно чешуя или шелуха, осыпаться на землю. Не прошло и минуты как на земле неподвижно лежало странное существо с гладкой, темной кожей и блестящей кожей. Овальное лицо, было лишено глаз, носа и рта, хотя под кожей явно что-то перемешалось. И это «что-то» словно искало подходящее место для того, чтобы прорвать кожу и выбраться наружу. Но произошло совсем другое. Появилось несколько выпуклостей. Кожа на месте выпуклостей просветлело, и перед глазами потрясенных бойцов на лице мертвяка появилось четыре глаза. Два красных и два синих. Красные глаза закатились под лоб, в то время как синие пристально смотрели на людей.

Невероятным усилием воли – Зубкову казалось, что у него от напряжения сейчас порвутся все жилы – удалось каким-то чудом направить на чужака автомат и нажать спусковой крючок. Прозвучал выстрел. Пуля, вылетевшая из ствола, словно при замедленной киносъемке, медленно пролетела разделявшее его и оживший труп расстояние, и застряла во лбу мертвяка. Лоб треснул, из раны начала сочиться желтая жидкость.

Обрадованный успехом, Зубков попытался выстрелить еще раз. Не успел.

Кожа на его лице, само лицо начало смещаться в сторону. Кожа на лице сильно натянулась, начала рваться. Брызнула кровь. Зубков закричал. Но вместо крика послышалось какое-то хрипение и клокотание. Голос у Зубкова пропал. Казалось, какая-то страшная сила поменяла местами лицо и затылок Зубкова. Глаза Зубкова очутились на месте левого уха. Рот чуть ниже. Он все видел, понимал, но невыносимая, адская боль буквально лишала его возможности думать. А главное страх. Зубкова охватил страх, которого раньше он никогда не испытывал в своей жизни. Руки его задрожали. Автомат упал на землю Ерохин в ужасе отшатнулся, но его ноги не сдвинулись с места, и он повалился на спину. Кожа с его головы начала сдвигаться назад, спина сутулиться, выгибаться горбом. Потом произошло нечто совсем уж невероятное. Тела Зубкова и Ерохина, словно стебли молодого винограда потянулись друг к другу, сплелись, срослись, превратившись в одно кошмарное существо.

С трупом, лежавшим на земле, продолжали происходить странные метаморфозы. Он бесшумно поднялось на беспалые ноги, какое-то мгновение, с любопытством, смотрел на мычащих и хрипящих людей. Потом поднял руку с единственным длинным пальцем. На кончике вспыхнула голубая точка света, и бронежилет на груди Зубкова зашипел, задымился, начал плавиться.

Зубков задергался от боли, и, собрав все силы, рванулся вон из кустов, потянув за собой Ерохина, который прирос к нему левой рукой и животом.

Еще одна голубая вспышка, и тело Зубкова, разрезанное пополам упало на землю.

Ерохин, ничего не понимая, дрожа всем телом, не отводя глаз, смотрел, как оживший труп медленно приближается к нему. Ерохину казалось, что он сходит с ума. Происходило нечто неописуемое. Нечто такое, чего просто быть не могло. Неужели он сошел с ума?

– А рум, а каре та, а на оре? – спросило существо глухим голосом.

Ерохин поспешно закивал головой. Он не понимал ни слова. Просто хотел угодить ожившему трупу.

– Каре та а те ка рахе, – утвердительным тоном проговорило существо, повернулось к Ерохину спиной, свернулось в желтый светящийся треугольник, и растворилось среди веток кустарника.

Это был крэгл представитель негуманоидной расы. Если бы рядом находился Максим Поляков, дальний родственник генерала Воронова, и агент ФБР Дженифер Лирой, они бы многое рассказали об этих опасных существах. Но Максим и Дженифер в этот момент находились далеко на другом континенте, и решали свои собственные проблемы. И если у нас будет время и вам будет интересно, мы еще вернемся к ним. А сейчас продолжим наш рассказ…

Из глаз Ерохина брызнули слезы. Охватившее его тело напряжение было настолько сильным, что казалось, вот-вот внутри у него что-то лопнет. Он не понимал, что произошло. Но понимал одно – он остался жив. Правда, тот факт, что его левая рука срослась с плечом мертвого Зубкова, Ерохин еще не осознал. Не успел.

* * *

– Работаем! – со всех сторон к месту происшествия побежали люди в черной защитной одежде. Первая группа спецназа окружила лежавшего неподвижно на алле лейтенанта Зернова, вторая группа выносила из кустов останки Зубкова и раненого Ерохина. Зрелище было настолько необычным, страшным и ужасным, что на некоторое время видавших виды бойцов охватил какой-то суеверный страх. Они боялись даже смотреть другу друг в глаза, и старались как можно быстрее сделать эту неприятную работу и как можно быстрее убраться из ботанического сада.

Единственным, кто, по крайней мере, внешне сохранял хладнокровие и спокойствие, был майор спецназа ФСБ Кирилл Крымов. Его группа прибыла значительно раньше, когда Зернов и его бойцы осматривали место вокруг труппа, но в самый последний момент Крымов получил приказ не вмешиваться в ход событий. В Управлении ФСБ к этому моменту уже точно знали, с кем они столкнулись в ботаническом саду. Приказ был вести визуальное наблюдение за объектом, и фиксировать все с помощью приборов. Группе Зернова они ничем уже помочь не могли. Если бы вмешались, то потеряли бы еще больше людей.