Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жека безразлично отметил, — «кажись, приехали».
Машина замерла, его потащили за ноги. Какой-то мужик перебросил его через плечо, побежал. Снова ботинки, Ленка свисает с чьего-то плеча, смешная. Ангары вдали, серая пелена в полнеба подсвечена заревом, силуэты шатлов. Ёлки-палки, они на космодроме?!
— Принимай! — гаркнул мужик, снимая его с плеча.
Подхватил под мышки, поднял. Схватили за плечи, потащили. Куда-то подняли, снова бросили на пол. Жека рассмотрел двух небритых субъектов в линялых комбинезонах. Один из них поскрёб щетину на шее, улыбнулся щербато, — вот повезло вам, ребятки! Еле успели, уже стартуем.
— Да что ты с ними базаришь! — Подал голос второй, — таскать их ещё! Дать пинка!
— Пинка, — добродушно кивнул первый. — Бароу выдаст! Только нам! Уже там! — он задрал палец и добавил угрюмо, — перед прогулкой в выходной шлюз без скафандра!
Посипел угрюмо, скомандовал, — ну, отдохнули? Потащили, эти точно последние.
Подхватил Жеку под мышки, волоком потащил по узкому проходу. Жека любовался задницей второго, что, так же раком задом вперёд волок Ленку.
— Вот свободные ячейки. Давай сперва пацана. — Натужно просипел Жекин носильщик.
Ленкин распрямился, обернулся, принялся помогать — снова наклонился, схватил Жеку под коленки. Подняли, перевалили, судя по ощущениям, на койку с периной. Из стенок выскочили гибкие ленты, спеленали. Крышку закрыли, свет погас. Жека напряжённо ждал продолжения. Через минут пять-десять раздался рёв. Шум боя, даже грохот разрывов под обстрелом не сравнить. Перина под Жекой стала жёсткой, он ощутил вибрацию, навалилась тяжесть.
— «Точно перегрузка!» — рассеянно думал Жека. И вот ради этого убили родителей!? А скольких убили ещё! Да он бы сам прибежал, сказали бы только, что в космос! Сбылась его дурацкая мечта! Как жить с этим дальше!?
Жека смеялся и плакал, парня унесло истерикой. Незаметно закончилась перегрузка, одолела усталость, он уснул в невесомости.
Жека проснулся свободным от лент, крышка открыта, ему улыбалась милая русоволосая девушка.
Сказала по-английски. — Выспался? Давай руку.
Он сел в ячейке, выглянул — невысоко. Схватился за край, опёрся, ловко перебросил ноги через борт, спрыгнул.
— Молодец. — Одобрила девушка, представилась. — Я Кэт.
— Жека.
— Очень приятно. — Кэт указала рукой вдоль коридора, — идём.
Парень неуверенно потоптался, была же невесомость! Коридор с ячейками, вроде бы, тот же, прямоугольный, стальной. Уверенно утверждать нельзя — неизвестно, сколько он проспал, и что в это время происходило. А то, что происходило до его засыпания, хоть и помнилось чётко, произошло будто с кем-то другим… только родители, Антошка!
Эта девушка по идее враг, солдат врага, почему она одна? Почему именно она? Жека не псих и не самоубийца, но в шоковом состоянии вполне может свернуть ей голову! Впрочем, состояния обычное, а девушка… кстати!
— Со мной была девушка, где она? — Сказал Жека.
— Лена? Её проводили до тебя. — Благодушно ответила Кэт. — Ты идёшь?
— Да, конечно, веди, куда тут, — смутился он.
Девушка пошла по коридору, не оглядываясь. Жека залюбовался её грациозной фигуркой в светло-сером комбинезоне, заслушался её голосом.
— Ты, наверное, удивляешься, почему здесь нормальная тяжесть? Знаешь, я и сама не понимаю, как это делается, может, расскажешь? — Она вдруг обернулась к Жеке.
— Смотря где, — пожал он плечами. — Если в шатле или даже на большом транспорте, то никак, а на станциях или дорогих лайнерах другое дело.
— А как на станции? — спросила Кэт.
— Ну, — серьёзно начал отвечать Жека, — я читал, что есть особые гравитационные установки. Они очень дорогие, но частая смена персонала дороже, а невесомость людям вредно, если долго.
— И как они работают?! — спросила Кэт с искренним интересом.
— Создают гравитацию, — объяснил он.
Кэт наморщила чистый лоб, не отрывая от него внимательного взгляда чудных серых глаз под длинными ресницами.
— Ты спрашиваешь, как создают? — Переспросил Жека.
Она кивнула.
— А там не написали, ну, где я про них читал, — он развёл руками.
— Жаль, — грустно вздохнула девушка, отвернулась и пошла дальше. — В общем, мы на станции, то есть шатл пристыкован к станции, и мы на неё сейчас идём. Тебе, конечно, интересно, чья станция. Можешь не бояться, что попал в лапы Русской тирании.
Взяв паузу, она произнесла радостно-торжественно. — Повстанцам предоставил убежище Союз Европейских Миров.
Жеку её известие не обрадовало, отчётливо захотелось обратно в ячейку. Мало того, что большинство мигрантов прибывали на Сайори из СЕМа, о политике и нравах сего объединения даже общественность говорила в крайне нецензурных выражениях, самыми литературными из которых были «публичный дом» и «женщина с низкой социальной ответственностью». Видимо, он помрачнел, Кэт поняла его по-своему. Взяла за руку, ласково заговорила:
— Жека, я понимаю, ты пережил такой ужас! Пожалуйста, держись, парень!
Он подобрался, с показным безразличием уточнил, — повстанцам?
— Да, тем людям, что спасли вас, — искренне заявила она.
— Спасли?! — Жека не мог поверить, что правильно понял её.
Кэт печально вздохнула. — Я понимаю, ты потерял родину, друзей, родных… поверь, Жека, это ещё не конец жизни, как бы горько тебе ни было сейчас. Тебе помогут!
Жека смотрел в её чудные серые глаза и с весёлым ужасом всё больше убеждался, что она говорит искренне — она в это верит!
Жека постарался взять себя в руки, ведь эта девушка действительно его жалеет, сочувствует! Она ни в чём перед ним лично не виновата! Нужно сохранять спокойствие, а для этого, чтоб снова не возникало желание выбить её добрую душу из прекрасного тела, просто не давать ей поводов означенное сочувствие проявлять.
Сказал сухо, — хорошо. Куда теперь?
Кэт поджала губки, развернулась по коридору далее. Заговорила официальным тоном:
— На станцию. Вы только что с планеты, побудете пару дней в карантине…
— А как же ты не боишься? — удивился Жека.
— А я с вами пройду курс биоблокады, — ответила она охотно, — мне тоже проколют антибиотики. Неприятно, но что поделать — работа такая.
— Извини, — буркнул Жека.
— За что? — удивилась Кэт. — Я сама выбрала эту работу, и она мне в целом нравится. Вот только…
Она виновато улыбнулась и добавила заговорщическим тоном, — только от уколов и правда очень болит!
Жека улыбнулся, — придётся потерпеть.