Таким образом, в Сербском государстве сложилась уникальная ситуация — им стали управлять два монарха с царским званием, один из которых это звание присвоил себе сам. Ситуация эта, правда, продержалась всего несколько лет, но была достаточно серьезной, ибо борьба за единоличную власть разгорелась нешуточная.

7

Итак, Елена Душановица определила свое политическое поведение: официально признав своего сына Стефана Уроша V императором, она тем не менее выбрала себе в управление огромную по территории и значимости область и стала там полноправным сувереном, каковыми были ее сын Урош и деверь Симеон.

Серры были одним из самых значительных городов Сербской империи и столицей Восточной Македонии. В Серрскую область, отныне подчинявшуюся только царице Елене, входили: все среднее и нижнее течение реки Струмы, начиная с южных отрогов горного массива Рила и ниже, вплоть до Орфанского залива; водопады Месты с приморьем, южнее Драмы близ Крстополя; приморский край близ Ксантии и Мосинополя, вплоть до северной границы приморских водопадов. На севере границы владений Елены достигали южной оконечности Дидимотики. На западе граница шла по горной цепи вдоль западных притоков Тахинского озера со всей восточной частью Халкидики, включая и Святую гору. Самым восточным городом владений Елены была Драма.

Выбор Еленой этой области не был случайным. Женщина умная, она правильно рассудила, что при таком монархе, каким был ее сын, гораздо удобнее быть самостоятельным правителем, нежели вдовствующей матерью императора без определенной уверенности в завтрашнем дне. И смерть Душана в Серрской области дала ей удобный повод для того, чтобы остаться здесь. На самом же деле более подходящей территории для своих владений она и придумать бы не смогла, ибо на востоке ее область граничила с Болгарией, где царствовал ее единокровный брат Александр, шурин и большой приятель Душана, последний царь единого Болгарского царства. На западе же были владения ее свояка, севастократора Деяна Жарковича, женатого на сестре Душана Феодоре, и его сыновей, племянников Елены, Йована Драгаша и Константина Деяновичей. На севере — царство ее сына Уроша. На юге ее владения включали в себя Афон, или Святую гору, со множеством монастырей и неисчислимым богатством, что для нее, через несколько лет постригшейся в монахини, также играло немаловажную роль.

Итак, царица Елена полновластно вступила во владение Серрской областью, и двум самым именитым великашам этой области — великому воеводе Углеше, сыну Мрнявы, брату жупана Вукашина, управителю Серр, и его тестю, кесарю Воихне, владевшему самым восточным городом области Драмой, — ничего другого не оставалось, как присягнуть Елене в верности и стать ее вассалами. Впрочем, Елена не очень обременяла вассалов обязанностями и даже позволила самостоятельно править каждому в своих владениях. Однако даже это не устраивало самолюбивого кесаря Воихну, тщеславие которого было задето вассальными отношениями. Обиженный судьбой, он долго не мог прийти в себя и все метался по своему дворцу, пока, наконец, не выдержал и не примчался на взмыленном коне в Серры и не заперся с Углешей в его покоях. Несколько лет назад он выдал свою дочь, Елену, весьма образованную для того времени девушку, замуж за Углешу и теперь, не без основания, рассчитывал на союз с ним. Тем более что оба они неожиданно стали вассалами одного сюзерена.

— Как тебе нравится наше нынешнее положение? — негодовал Воихна. — Севастократор Деян, князь Воислав, деспот Оливер, воевода Муса, жупан Вукашин, твой брат единокровный, — все остались при своем, как и было при Душане. А мы? Мы теперь вассалы и вынуждены повиноваться каждому движению пальцев Душановицы.

— Наше время еще не приспело, кесарь, — спокойно ответствовал Углеша. — И, чует мое сердце, ждать нам недолго.

— Ждать?! — вскипел Воихна, заметавшись по комнате. — Я уже не так молод, чтобы мог чего-то лучшего ждать.

— Что же нам делать? Не браться же за оружие и идти в поход против Елены, как Синиша против Уроша. — Углеша, хотя, разумеется, и мечтал о большем, пока был доволен и тем, что управлял Серрами. Ведь еще несколько лет назад он был всего лишь простым наместником небольшого городка близ Дубровника. Но сейчас он не противился союзу с Воихной, ибо чем черт не шутит, — может быть, фортуна и повернется к ним лицом. Воихна наверняка что-нибудь придумал, иначе не примчался бы сюда и не стал заводить этот разговор.

Однако Воихна не решался сразу раскрывать Углеше все свои карты. В это время и сын мог пойти на отца войною, а не то что зять на тестя. Нужно было поначалу проверить Углешу.

— Ну да, пойдешь на нее в поход, если за ее спиной стоит Урош.

— Ты думаешь, стоит?

— Уверен. Иначе Урош не отказался бы просто так от такого лакомого кусочка. — Воихна нервно перебирал пальцами свою парчовую, отороченную соболем, шапку.

— Что же тогда делать? Голыми руками царицу ведь не возьмешь.

— Вот и я, право, не знаю, что делать. Поразмыслить надо. Потому и приехал к тебе. Посоветоваться.

Наступило молчание. Видно было, что Углеша задумался, а Воихна не хотел ему мешать.

— Не к Синише же идти с поклоном?

— Думаю, что в этом случае мы выиграем не намного больше, если вообще выиграем.

Углеша попытался поймать взгляд Воихны, но тот отвел глаза, будто чем-то заинтересовавшись в окне. Но и этого Углеше было достаточно, чтобы понять: сейчас Воихна наконец-то откроется. И Углеша не ошибся.

— Есть у меня один замысел. — Воихна теперь уже сам стал искать Углешины глаза. — Если удастся его осуществить, на нашу защиту встанет более могущественный господин, нежели Елена.

— Я не совсем понимаю, о ком идет речь.

— О Матвее Кантакузине!

Воихна замолчал, изучая реакцию своего зятя, а с этой минуты и сообщника.

— Ты считаешь, что Кантакузин пойдет на это? — как ни в чем не бывало спросил Углеша.

— Уверен! Во-первых, он довольно крепко сидит в своем Адрианополе и Палеолог оставил всякие надежды сбросить его, как это он сделал с его отцом. Во-вторых, Кантакузин жаждет расширить свои владения, неважно, за чей счет, но Палеолога ему не одолеть. И, в-третьих, разве не о воссоединении с Царьградом мечтают здешние греки? Значит, их союз и поддержка Кантакузину здесь обеспечены. А раз так, то он не преминет воспользоваться представившимся случаем. Тем более что вся их семья питает недобрые чувства к Душану, ограбившему их страну, а значит, и к самой Елене Душановице тоже.

Воихна на мгновение умолк, переводя дыхание.

— Моя властела вся пойдет за мной. На этот счет у меня нет сомнений. Теперь мне хотелось бы узнать твое слово, — закончил Воихна.

Углеша ненадолго задумался.

— Ты же понимаешь, кесарь, что мне здесь, в Серрах, гораздо труднее, чем тебе в Драме. Я даже не уверен, нет ли среди моей свиты осведомителей Елены…

— Вряд ли, — возразил Воихна. — Царица тебя ценит и доверяет тебе.