– Гуров ненавидит Болотина, он даже его имя запретил в доме произносить. Да и ушла я от мужа, так что на него надежды нет, – покачала головой Мария. – Но ты ни о чем не волнуйся, я все сделаю. Я приехала с адвокатом, это Любимов Михаил Яковлевич. Безумно дорогой, но не признает невозможного. С его помощью ты горы свернешь.

Мария повернулась и увидела, что охранники, не стесняясь в средствах и выражениях, теснят численно превосходящие силы противника, а в арьергарде шествует сотрудник больницы. Любимов же стоял чуть поодаль от них и ждал, пока они поговорят. Мария позвала его и познакомила их.

– Ольга Леонидовна, на правах вашего адвоката?.. – Любимов вопрошающе посмотрел на нее, и она кивнула. – Значит, на правах вашего адвоката позволю себе дать вам совет: скажите несколько слов для прессы – сейчас здесь собрались корреспонденты всех ведущих СМИ. Без истерики и слез, а с достойной сочувствия скорбью и просьбой о понимании. Постарайтесь, я уверен, что у вас получится. В Интернете этот репортаж появится немедленно, в течение дня несколько раз пройдет на всех каналах, завтра будет во всех газетах. Если вы собираетесь двигать горы – извините, я случайно услышал, – то общественное мнение нужно готовить заранее.

– Хорошо, – подумав, согласилась Ольга. – Я постараюсь выглядеть достойно.

В сопровождении Марии и Любимова она пошла вперед и, встав за спинами охранников, попросила их:

– Подождите минутку, пожалуйста. Мой адвокат Михаил Яковлевич Любимов порекомендовал мне сделать короткое заявление для прессы. – Охранники чуть в обморок не хлопнулись от неожиданности, журналисты мигом настропалили камеры и микрофоны, Ольга заговорила: – Дамы и господа! Я понимаю, что поиск сенсации – это ваша работа, и просить вас не выполнять ее – бесполезно. Вы уже знаете, что в нашей семье случилось большое горе: мой муж тяжело ранен, и врачи ничего не гарантируют, несмотря на то что операция прошла успешно. Его сын и внук погибли, как и водитель машины с охранником. Я буду находиться в больнице до тех пор, пока не станет окончательно ясно, что опасность миновала. Если вам потребуется меня сфотографировать, я не буду от вас прятаться, но вот наших дочерей я вас попрошу не беспокоить, им сейчас и так очень тяжело. Проявите деликатность. У меня все.

Она повернулась и пошла обратно, а Мария и Любимов, все это время стоявшие по бокам от нее, двинулись за ней. Ну а уже за ними – перешептывающиеся о чем-то охранники.

– Ты хорошо держалась, – похвалила Ольгу Мария.

– А что мне еще остается? – пожала та плечами. – Я сняла здесь одноместную палату на две недели, но вырвалась из дома в чем была, так что у меня с собой ничего нет. Ты не могла бы привезти мне халат, ночнушку, тапочки и все прочее? Оксана тебе соберет. Да и девочек успокой, скажи, что у папы с мамой все хорошо.

– И успокою, и привезу, но не обещаю, что быстро – машина сломалась, – заверила ее Мария, понимая, что самой главной просьбой была последняя, насчет дочек, потому что просто привезти ее вещи мог любой из охранников или горничных. – Потерпишь?

– Перебьюсь! – отмахнулась Ольга и повернулась к адвокату: – Михаил Яковлевич, вас не затруднит привезти мне поскорее договор на оказание юридических услуг?

– Безусловно! Желание клиента – закон для адвоката.

Узнав номер ее палаты, Мария с Любимовым ушли, оставив Ольгу несколько приободрившейся – помощь пришла. А вот ее охранники выглядели растерянными – ситуация не то что вышла, а прямо-таки мгновенно выскользнула из-под их контроля, и они теперь не знали, что делать. Мария и адвокат переоделись в том же кабинете и вышли на улицу – журналисты уже уехали, унося в свои редакции жирные и сладкие куски сенсации, и Михаил Яковлевич спросил:

– Поедем в мой офис или пообедаем где-нибудь? Я знаю очень неплохие места.

– Лучше в офис – надо кое-что обсудить.

В его машине она села на заднее сиденье, расстегнула полушубок и вытащила из заднего кармана брюк обычный конверт. Как и говорила Ольга, там были банковская карта с написанным на ней карандашом PIN-кодом, и флешка, но сейчас Марию больше всего интересовала записка, прочитав которую, она всерьез призадумалась – история становилась, как говорила кэрролловская Алиса, все страньше и страньше.

В офисе Любимов распорядился насчет кофе для Марии, чая для себя и показал ей глазами на сигареты – курите, мол, если хотите. После всего, что она видела, слышала и прочитала, Мария хотела, да еще как. Адвокат выжидающе посмотрел на нее, и она вместо ответа протянула ему записку. Он пробежал ее глазами, вернул, и Мария, скомкав и положив в пепельницу, подожгла ее.

– Я знаю расклад во властных структурах, и эта ситуация меня удивляет, – покачал головой Любимов. – Чтобы человек, который только что попал туда, вел себя столь нагло? Действовал в манере 90-х? Этому есть только два объяснения. Или он безумец, или…

– Его заставили, – договорила за него Мария. – Ольга пишет, что у нее есть доказательства, но она не может ими воспользоваться, пока ее дочери не окажутся в безопасности. Вот теперь и предстоит придумать, как нам забрать из дома девочек и где их поселить, чтобы обеспечить Ольге и вам свободу действий.

– В чем проблема? – удивился Любимов. – Позвоните мужу. Ушли вы от него или нет, но он все равно остается полицейским.

– Да я бы ради Ольги и девочек и позвонила, и просила, и умоляла, если бы в этом был толк. Но Гуров для Болотиных пальцем о палец не ударит – он разорвал отношения с Игорем, а значит, и со всей семьей. Он максималист: или все, или ничего.

– Тогда у меня возникла другая идея. Я в субботу был на закрытом кинопоказе и имел удовольствие видеть, какие люди поздравляли вас с успехом и обещали решить любые ваши проблемы.

– Вы знаете, кто такой Андрей Владимирович? – удивилась она.

– То, что это знаю я, неудивительно. Странно то, что это знаете вы! – выразительно произнес Любимов. – Интересно откуда?

– Крячко вчера сказал, – объяснила она.

– Поражаюсь легкомыслию некоторых людей, – покачал головой адвокат. – Этот человек явно забыл древнее изречение: чем длиннее язык, тем короче жизнь. А господина Ольшевского я знаю давно – я же его защищал. И именно благодаря мне он вместо законных десяти лет получил всего лишь пять, а вышел на свободу вообще через два. Я и сейчас являюсь одним из его адвокатов. Вот представьте себе! Образования нет, но врожденная интеллигентность. Острейший ум – он прекрасный шахматист. Уверяю вас, что легальным путем он заработал бы в сотни раз больше, хотя он и сейчас очень состоятельный человек. Но! Авантюрный склад характера! Ему тесно в рамках закона!

– Стоит ли всерьез воспринимать слова, сказанные им под влиянием минуты? – засомневалась Мария.

– Вы не понимаете. Если такие люди, причем публично, дают обещание, они его выполняют всегда! Невыполненное обещание – это очень серьезное пятно на репутации, которой они дорожат. Поэтому они очень хорошо думают, прежде чем что-то сказать. Я предлагаю вам обратиться к нему, и он обязательно найдет выход из положения.