Ни про какую деревню Вероника не говорила, но Тихомиров не стал спорить — и в самом деле, впереди, за деревьями, показались какие-то избы, забор… настоящий частокол — и наглухо запертые ворота.

Молодой человек замедлил шаг.

— Пошли, пошли! — с неожиданной радостью закричала Ника. — Может, у них там телефон есть?

— Хочешь сказать, может, он даже работает?

— А почему бы и нет?

— Это заброшенная деревня, ма шери, — улыбнулся Макс. — Тут таких много. И телефон там вряд ли найдется… как и жители. Тут уже лет тридцать никто не живет, как минимум.

— Ну все же зайдем, посмотрим.

Что-то непонятное было во всех этих строениях, что-то неродное, нерусское. Какие-то приплюснутые дома, скорее даже хижины, сложенные из обмазанных глиной камней и покрытые еловыми ветками. Этот непонятно зачем нужный частокол, ворота…

— Слушай-ка. — Подойдя ближе, Максим обернулся. — А мы ведь через этот забор вряд ли перелезем.

— Так можно постучать! Спросим дорогу.

— Постучать, говоришь?

У Тихомирова почему-то было такое чувство, будто за ними наблюдали. Пристально, настороженно и враждебно — Максим прямо-таки ощущал кожей чьи-то колючие взгляды.

— Ой! — вдруг радостно воскликнула Вероника. — Ты только посмотри — солнышко!

Действительно, хотя вокруг, по кромке леса, призрачно-желтой стеною стелился туман, но над деревней небо было чистым, голубовато-зеленым, и солнышко сияло… какое-то странноватое, голубое… как бактерицидная лампа.

— Ника… тебе это… не кажется, что с солнцем что-то не того…

— Что не того-то? — Девушка сняла кофту, оставшись в коротком сиреневом топике, мало что скрывавшем. — Стучи давай!

Максим поднял руку…

И тут Вероника снова вскрикнула, на этот раз удивленно.

— Что такое? — Максим оторвал взгляд от странного неба.

— Там, в лесу, обезьяна! — Нервно покусывая губы, Ника показала пальцем. — Вот только что пробежала. Здоровая такая, огромная!

— Да что ты! — издевательски хохотнул молодой человек. — На солнышке перегрелась?

— Нет, я точно что-то такое видела!

— Так, может, медведь?

— Нет… на медведя вроде бы не похоже… Нет! Обезьяна!

— Ну откуда здесь обезьяны, ма шери?

Максим сказал и осекся, увидев, как над частоколом возникла вдруг чья-то косматая голова… И лицо не было человеческим! Какая-то жуткая клыкастая рожа… и глаза… Макс мог бы поклясться, что их было три!

— Ой, не нравится мне все это, — дрожа, прошептала девушка. — Знаешь что, пойдем-ка лучше к машине.

— Пойдем…

Тихомиров сглотнул слюну…

И тотчас же лесную тишь взорвал громкий утробный вой!

Путники затравленно переглянулись и, не говоря ни слова, опрометью бросились бежать. Все туда же, назад, к лесу…

А вой за их спинами все не прекращался — злобный, торжествующий, гнусный! Вероника вдруг упала, закричала… Максим обернулся, подбежал, схватил девчонку за руку, потащил…

Сколько они так бежали? Наверное, и десяти минут не прошло, а казалось, что целый час! И не заметили, как вновь меж деревьями заструился туман, а под ногами вместо просеки оказалась ухабистая лесная дорога… А вон впереди засинел верный «рено»!

Заскочив в салон, Максим запустил двигатель, резко развернулся, глянул в зеркало… А похоже, никто за ними и не гнался!

— Слышь, Ника… А мы с тобой не зря панику развели?

— Нет уж, не зря! — все еще дрожа, отозвалась девчонка. — Поехали отсюда скорей! Ну! Что ты стоишь?

— Как скажете, мадемуазель, как скажете!

— Господи… И кто там мог так выть? И обезьяна… я ее точно видела… Никакой это был не медведь! Да поехали же скорей, Макс!

Тихомиров неспешно выехал на шоссе, — а спешно и не получилось бы из-за луж и ям — и, повернув голову, спросил:

— Ну, и куда теперь? В город?

— Постой… — Вероника уже успокоилась, да и шоссе, пара грузовиков, самолет были такими знакомыми, привычными, мирными, что та лесная просека, деревня, вой казались каким-то кошмарным сном. — Давай еще одну дорожку разведаем. Есть тут такая?

— Да найдется… и не одна.

Максим поцеловал девушку в губы и неожиданно рассмеялся:

— А кофту-то что, потеряла? Может, съездим, вернемся, заберем?

— Да ну тебя на фиг! — с возмущением выкрикнула Ника. — Рули давай.

* * *

Следующая повертка вела мимо Светлого озера, тоже затянутого легким желтым туманом… Вот вокруг озера и ездили! Сделав четвертый круг и, наконец, поняв, что и этот путь, увы, никуда не ведет, Максим остановил машину на берегу, вытащил из бардачка пачку «Кэмела» и задумчиво закурил, хотя до того уже третий месяц пытался бросить.

Его спутница тоже вытащила сигарету и неожиданно улыбнулась:

— Пойдем искупнемся. Душно-то как.

Тихомиров пожал плечами:

— Пойдем… Только… пустовато тут как-то, обычно народу полно.

— Так рано же еще! Кстати, а сколько времени-то?

Максим посмотрел на часы. Девять тридцать. Полдесятого. Ну надо же — так рано! А сколько всего за это время произошло… Ну да, выехали-то рано… Ха! А ведь многие еще и не проснулись — школьники, безработные, отпускники… ничего еще и не знают. Впрочем, и они знали не слишком много. Что же произошло? Что бы это ни было, оставалось только надеяться, что оно скоро закончится.

— Ну, ты чего там?

Ника уже разделась, сбросив топик и трусики, зашла в воду и теперь стояла, оглядывалась.

— Ты чего голышом-то?

— Так ведь нет никого!

— А вдруг мальчишки на велосипедах явятся?

— Ой, что они, голых девчонок не видели? Хотя бы на DVD.

— Ну, как знаешь.

Максим быстро разделся, вошел в воду, нырнул.

— Эгей! Поплыли на тот берег!

На тот так на тот… поплыли.

Тихомиров примерно догадывался, зачем его звала Ника… и не имел ничего против.

Так все и случилось — выбравшись на песочек, отошли подальше в заросли, обнялись…

— Ах, — застонала девушка. — Опять ты меня соблазнил, искуситель!

Ага, кто бы говорил.

— Ой, тут в траве какие-то шишки!

— Да что ты… — Максим оторвался от девичьей упругой груди, погладил Нику по животу, по бедрам…

— Постой… Давай вон там, вон у того дерева. Я нагнусь, и…

— Как скажешь, ма шери.