Я наблюдала за ним довольными глазами Куклачева за кошкой, научившейся наконец кататься на самокате, но бессознательное все-таки издевательски нашептывало: «Ничего не получится! Все врет! На что ты тратишь время? С кем ты связалась?»

– Слушай! – возмущенно отвечала я своему бессознательному. – Это всего лишь масштабная общественно-политическая PR-акция, освещаемая в СМИ. Подобные проекты и не такие персонажи вытягивают. В конце концов, я все держу под контролем. Этот кретин собирается заработать денег и утешить больное самолюбие! Он получит и то и другое. А вот лично я лично для себя проведу «общественно-инспекционную» оценку «бездорожья, разгильдяйства и бюрократизма» в стране по прошествии 70 лет. Мне для самой себя необходимо сокращение психологической дистанции между центром и регионами, мне надоело быть туристкой в собственной стране!

Я совершенно отчетливо представляла себе, как в колонну автомобилей садится куча звезд и журналистов. Уже переговорила на сей предмет с Бари Алибасовым, Андреем Вульфом, Алексеем Митрофановым, Ирочкой Салтыковой, Любой Воропаевой, Никасом Сафроновым, Петей Подгородецким, Машей Шукшиной, Владом Сташевским, Евгением Осиным, Сергеем Крыловым, Евгением Кемеровским…

Уже поприсутствовала на переговорах по поводу передвижной станции спутниковой связи для трансляции мероприятия в режиме реального времени. Договорилась о полной телеверсии по результатам автопробега. Уже пошел слух о наших пресс-конференциях и гала-концертах на центральных площадях Нижнего Новгорода, Казани, Перми, Екатеринбурга, Тюмени, Омска, Новосибирска, Кемерова и Красноярска.

В переговорных кабаках и кабинетах Веня бойко произносил:

– Основу автопробега составят автомобили последнего модельного ряда концернов «General Motors», «Chrysler», «Ford», «ГАЗ», грузовые автомобили и автобусы «Interna-tional», раритетные автомобили клуба «Колумб». Возглавит колонну, в качестве «Антилопы-Гну», «паккард-кабриолет» 1929 года. Началом PR-компании трансконтинентального автопробега станут его презентация 13–14 июля в Москве на автомобильном фестивале «Экзотика» в Тушине и VIP-мероприятие в РК «Метелица» 18 июля.

А я похвалялась договоренностями и завязками в ветвях власти. Все ложилось в узор, звезды теребили: «А правда поедем? А то я от гастролей отказываюсь!»; несколько телеканалов согласились дать под трансляцию прямых включений эфирное время (тем более что речь шла об августе, который был политическим затишьем, когда показывать было нечего); несколько крупнейших компаний согласились взять на себя финансирование; несколько автомобильных фирм согласились предоставить ма-шины.

Ходить с Веней на переговоры было «огромным счастьем». Например, придя в кабинет крупной чиновницы из питерских, он решил разрядить обстановку анекдотом про то, что менты вытаскивают в Питере из лужи бомжиху и сообщают, что если она местная, то ей немедленно будет предоставлена работа в Кремле. В кабинете моего друга гея вспомнил глупый анекдот про голубых. Бездетным дамам говорил, что жизнь без детей не имеет смысла, а блондинам – что импотенты среди них встречаются во много раз чаще, чем среди остальных. Постепенно распространились слухи, что я хожу по кабинетам с неизвестным придурком, представляя его своим деловым партнером, и мне приходилось оправдываться, оправдываться и оправдываться… и все потому, что мне казалось, что Веня хоть и медленно, но все же обучаем.

Короче, мы шастали как Шерочка с Машерочкой по кабинетам, обедам и ужинам, и архитектура беспрецедентного автопробега звезд победоносно выстраивалась в воздухе, обрастая арками, колоннами и виньетками. Звезды должны были мчаться сквозь Россию-матушку, останавливаясь в каждом из пяти городов на день, устраивая концерты и общаясь с народом. Им предстояло увидеть страну и показать себя в натуральном соку, понять про себя и родину то, что совершенно не понятно и не видно в московской тусовке и гастрольном чёсе, и начать думать о том, как начать обустраивать себя внутри и страну снаружи.

Колонна автомобилей со звездами, телевизионщиками и организаторами должна была отправиться с благословления Арбатовой с Арбата, поскольку у Ильфа и Петрова автопробег начинался от города Арбатова. Американские раритеты собирались проделать путь до Красноярска на «фордовских» грузовиках, спускаясь на землю только перед въездом в города – дороги бы они не выдержали. Колонну должна была возглавить настоящая клубная «Антилопа-Гну», чудное авто, на котором, помимо Остапа Бендера, реально разъезжал Ленин. Мы с Веней планировали сидеть в ней как президенты автопробега. Ему, конечно, очень хотелось еще и вести концерты, поскольку он считал себя гениальным конферансье. Но я, имеющая опыт организации «Каравана культуры», отчетливо понимала, что в городах мы будем бегать как шавки, разгребая оргвопросы.

Сопровождающее нас охранное агентство запросило приличные деньги, пояснив, что за Уралом нравы простые: шоссе перегораживается фурой, выходит большое количество людей со стволами, и им совершенно по фигу, сколько звезд и телекамер находится в машинах; они вытряхивают оттуда и тех и других одинаково быстро и технологично. Рекламодатели бойко спорили, чьи наклейки на машинах будут крупнее, производители еды намекали на термосы и холодильники. Телекомпании заревновали друг к другу. Депутаты прикинули, как это можно подклеить к предстоящим выборам… и т. д. А я все это время как сумасшедшая давала интервью о масштабе и сути автопробега.

Мои песни о российском возрождении через пробег на американских автомобилях воспринимались неоднозначно. Одни подозревали, что это часть большого рекламного проекта, с которого я собралась снять большие деньги. Другие начинали сомневаться в моем патриотизме. Третьи полагали, что это начало нового политкорректного телепроекта, в котором я сумею совместить политические и телевизионные амбиции. А тут у меня еще начались бессмысленно раздутые прессой отношения с эмигрантом именно из Америки. Эдакая вялая половуха с исполнителем шансона, пытающегося раскрутиться в России, которого очень занимало появляться рядом со мной в кадре. Меня это не смущало, поскольку хоть после этого люди перестали задавать вопрос:

– Когда ты уже наконец выходишь замуж за Веню?

Герой вялой половухи был немолодым, но вполне товарным плейбоем. Из тех, кто, потеряв половину жизни на выживание в эмиграции, потерял чувство реальности про «здесь и там», но физически вполне сохранил себя для употребления по прямому назначению. Звали его, скажем, Миша. Он был обаятелен, весел, отвязан и искренне полагал, что его скромное певческое дарование изнурительно нужно сегодняшней России. По крайней мере сумел убедить в этом доверчивую тетеньку из министерства, которая протыривала его всюду всеми правдами и неправдами. На одном из протыриваний мы и познакомились: я вручала премию, он – получал. Подробно изучив мою физиономию в нью-йоркских повторах старой телепередачи, Миша рухнул на меня как коршун на ягненка, предвкушая, сколько пользы можно состричь с отношений со мной.

Не то чтобы мои женские прелести были замечены им меньше, чем мои социальные; но вторые, как мне кажется, все же перевешивали. Миша бил копытами и делал все, чтоб нравиться. Он был высокий, яркий, харизматичный мужик. Прямо на банкете, после вручения премий, демонстративно увернулся от известной необъятной певицы, готовой с первого взгляда брать его в совместный клип. Не то чтобы ему не был нужен клип, просто его оглушил факт протыренной премии и моей благосклонности, показалось, что вот она, капризница-слава, положила руку на его плечо, и теперь все покатится само… и он отправился за мной, как крыса за крысоловом с дудочкой, а не за певицей, что, безусловно, было его роковой ошибкой.