— Есть и поумнее. Пока они письмо писали да гонца отправляли, я служанок постоянно посылала. Чтобы, как вы очнётесь, сразу узнать.

— А заодно и выяснить, действительно ли я сумасшедшая.

— Что вы, — ненатурально возмутилась Леона. — Как можно?!

— Ну да, ну да, — хмыкнула я. — Но за служанку спасибо. Очень кстати пришлось. А ты за служанками ещё при батюшке моём присматривала?

— Так и есть.

— Значит, и дальше будешь присматривать. Завтра мне расскажешь, кто чем занимается, и кого Мариса выгнала. Может, и вернём кого-то нужного.

— Слушаюсь, госпожа баронесса! — присела в поклоне-реверансе женщина.

— Ну, вот и отлично. Что-то я устала. Распорядись там, чтобы привели в порядок хозяйскую спальню. Постель сменить, паутины чтобы близко не было. И помыться хочу с дороги.

— Всё сделаем, госпожа баронесса.

— Иди тогда. Как всё устроишь — за мной придёшь. А я пока тут посижу. О батюшке подумаю.

Леона снова поклонилась и вышла из комнаты. Едва за ней закрылась дверь, я нервно хрустнула пальцами. Игра на чужом поле основательно меня вымотала. Если бы не опыт судебных заседаний, где оппонент через раз норовил подсунуть какой-нибудь сюрприз, я бы точно не выкрутилась. А так, похоже, вытянула из ситуации всё возможное. Тётка явно нужная. Но слишком сильно показывать, как я от неё завишу, точно не стоит: на голову сядет и погонять примется. В общем, пряник я ей продемонстрировала, кнут тоже. Будем надеяться, на первое время этого хватит. А дальше придётся действовать по ситуации.

Я подняла голову и посмотрела на висевший над камином портрет какого-то важного дядьки:

— Что же вы, папаша, так плохо за дочкой присматривали? Или за внучкой?

Я с минуту рассматривала тёмный холст, но никакого родственного трепета в себе не ощутила. «Надо будет выяснить, кто это на портрете. А то, может, вообще местный король», — проворчала я себе под нос, отворачиваясь. На противоположной стене висела карта, и она показалась мне куда более интересной, чем портреты родовитых покойников.

ГЛАВА 4

После ванны, в роли которой выступила здоровенная деревянная бадья, установленная прямо посреди спальни, я заснула почти мгновенно и не заметила, как какая-то слишком заботливая служанка задёрнула тяжёлые портьеры балдахина. В результате от духоты мне всю ночь снились какие-то кошмары. Проснулась я ни свет ни заря и долго ворочалась под слишком тёплым одеялом, пытаясь сообразить, что не так.

Стряхнув остатки сна, я выбралась из тряпичной коробки. Дышать сразу стало легче. Зато холод мгновенно пробрал до костей. Камин давно потух, и в комнате было довольно прохладно. Выругавшись, я запрыгнула обратно в кровать и, завернувшись в одеяло, подёргала за шнурок звонка.

Взъерошенная служанка появилась только минут через пять. Смерив внимательным взглядом криво застёгнутое платье, кое-как подвязанное мятым передником, я с намёком сказала:

— Я привыкла вставать рано.

— Конечно, госпожа баронесса, — поклонилась та, густо покраснев.

В дверь постучали, и появилась Леона. Та выглядела куда более прилично. Но по сбившемуся дыханию я догадалась, что встала она вряд ли раньше служанки.

«Правильно, — усмехнулась я про себя. — Отправим девчонку на растерзание непонятной баронессе, а себя пока приведём в порядок. Что ж. Такие простые хитрости будем давить в зародыше».

— Но это так, на будущее, — ободряюще улыбнулась я, дождавшись, пока молоденькая служанка выпрямится. — Хорошо, что ты поспешила. Ждать я не привыкла.

— Да, госпожа баронесса, — отозвалась та.

«И ведь не соврала ни словом, — мысленно усмехнулась я, из-под ресниц наблюдая, как перекосило Леону. — И вставать рано привыкла, и служанок раньше дожидаться не приходилось».

Общими усилиями меня привели в порядок и обрядили в очередное длинное неудобное платье и узкие туфли. «Прогрессорством, что ли, заняться, — подумала я, с раздражением потоптавшись на месте в попытке умостить ноги в проклятых туфлях. — Объяснить местным разницу между правой и левой ногой?»

Представив, как над входом в замок прибивают здоровенную вывеску «Школа сапожников. Курс лекций читает баронесса Бельфор», я прыснула, напугав молоденькую служанку. Настроение немного улучшилось: «Но своего личного мастера обучать всё же придётся. Такое издевательство над собственными ногами я терпеть не намерена».

Несмотря на попытки Леоны сразу перенаправить меня в столовую, я решила осмотреть своё наследство до завтрака.

В процессе обхода мне хватило времени раз пять проклясть самонадеянное желание увидеть всё и сразу, и ещё раз двадцать помянуть недобрым словом чёртовы туфли. Замок оказался гораздо больше, чем мне показалось вначале. В сравнительно приличном виде содержалась только центральная часть, боковые крылья были полны пыли, паутины и прочих признаков упадка. В одной из башен я чуть не провалилась на этаж ниже вместе с лестницей. В другой шкаф, который попытались открыть, рассыпался на куски, оставив у меня в руках только каким-то чудом сохранившуюся дверцу. Разумеется, удержать её я не сумела и уронила прямо на голову вертевшейся вокруг Леоне. От серьёзных повреждений женщину спасла высокая причёска, превратившаяся в плоский блин, до ужаса напоминавший большую кепку.

Чем дольше мы бродили, тем сильнее я хмурилась. Вся громада замка от башен до дворовой кузницы и прилепившейся к внешней крепостной стене казармы буквально вопила о срочном ремонте. Да и народу тут было явно гораздо меньше, чем требовалось для обслуживания такой махины. Хотелось верить, что люди просто попрятались, не желая встречаться с новой баронессой. Однако покрытые пылью лежаки в казарме и пустующие комнаты прислуги говорили сами за себя.

Но были у этой прогулки и приятные результаты. Я хоть примерно стала представлять себе своё новое жилище. Больше всего меня обрадовали купальня в подвале с тёплым источником и малая столовая. Ни бадья в спальне, ни необходимость трапезничать в продуваемом всеми сквозняками огромном главном зале энтузиазма мне не внушали.

Я побывала и в сокровищнице. Ключом оказался тот самый баронский перстень, который пытался присвоить бывший управляющий. Каким образом эта штука работала, я не представляла, но стоило только прикоснуться его камнем с искусными геммами на каждой грани к монолитной плите в подвале, как она сдвинулась в сторону, открывая мне проход к многочисленным сундукам и ящикам.

Конечно, далеко не все из них были набиты золотом и серебром. Тут хранились какие-то ткани, особо ценные вина и даже специи. Но были и чеканная посуда, какие-то статуэтки, украшения и уляпанное драгоценными камнями оружие. Да и денег я нашла довольно много. По крайней мере, по