меня Мартин, — она сунула ладошку в его крупную руку, увенчанную массивными серебряными перстнями и промахнулась.

— Ты смотри, а то она нажрётся и заблюёт тебе всю стойку, — рядом вырос красавчик с ирокезом. Его голос Женя услышала почему-то очень чётко. — Выпроводи домой. Могу даже вызвать такси. Сразу видно, что первый раз.

— Ей некуда идти.

— Ну, дело твоё, если, конечно, хочешь убирать блевотину.

— Лови, она уже поплыла.

Потом Женя помнила почему-то очень холодный туалет и то, как красавчик с ирокезом держал её над унитазом за шиворот, а патлатый бармен вытирал физиономию мокрым и тоже очень холодным полотенцем. А потом было такси. Обычное уютное и тёплое такси. Женьке почему-то было совсем не стыдно. (Как вообще может быть стыдно человеку, который сегодня решил покончить с собой?) Она вялой кляксой сидела на заднем сидении, уткнувшись носом в чью-то волосатую грудь и невольно слушала чьи-то чужие разговоры.

— Ты бар-то запер, любитель приключений?

— Конечно. Надеюсь, что она уже маленько проспалась на диванчике в лаунже. Хорошо, что там сегодня никого не было.

— Потащишь её с собой на точку? — кажется это спросил ирокезнутый. Женя на минутку приоткрыла глаза и попыталась оглядеться. Красавчик действительно сидел рядом, а её нос аккуратно упирался в титьку бармена, которая виднелась в разрезе жилетки. Женя слабо поёжилась и попыталась отползти в сторону.

— Придётся. А ты сиди и не ёрзай. Всю жилетку мне соплями измазала.

— Ты отрывок, который я тебе прислал, прослушал?

— Вот как раз хочу над ним поработать. Эй, Тони, надеюсь ты свою партитуру разобрал, — Мартин легонько стукнул ладонью по переднему сидению, где сидел нахальный попрошайка из бара. — Опять будем ждать когда ты изволишь раскочегариться?

— Не гони, Марти. Я сейчас едва ли трезв и первым делом хочу отлить.

— Всё, приехали уже. Выгружай свою Блевантину, — красавчик распахнул дверь. — Делать тебе нечего.

— Просыпайся, — Мартин ощутимо тряхнул Женю за плечо, — разоспалась. Приехали. Надеюсь, нести тебя не надо.

— Где мы? — Женя неловко высунулась из машины и ощутила пронизывающий холод. Её основательно знобило. Ночью прошёл дождь, и вокруг было сыро.

— Где-где? — ирокезнутый хотел было ответить в рифму, но передумал, молча подхватил Женю под руку и потащил к какому-то тёмному зданию. Он шёл так быстро, что она едва успевала перебирать ногами. Затем дохнуло резиной, разогретым пластиком и её втолкнули в какое-то тёплое и душное помещение.

Где-то далеко щёлкнул выключатель и Женя догадалась, что очутилась в каком-то подобии звукозаписывающей студии. Впрочем, её так трясло от наступающего похмелья, что она не придала этому факту большого значения. Несмотря на это, Женю посетила вполне здравая трезвая мысль, и она поёжилась от нового ужасного открытия: эти пьяные рокеры завезли её в какое-то неведомое место и сейчас могут совершенно безнаказанно изнасиловать, тем паче, что и бармен Мартин и ирокезнутый красавчик с неизвестным именем весьма здоровы физически.

— Иди, ложись, — Мартин подтолкнул Женю к вполне приличному дивану с горкой подушек и уловив её перепуганный взгляд, неожиданно расхохотался: — Да не будем мы тебя насиловать. Ольгерд, найди плед. Эту дурочку всю трясёт.

— Иди в жопу, — вежливо отозвался ирокезнутый Ольгерд. — Сам её притащил, сам и ищи.

— Понятия не имею, где он, — Мартин растерянно закружился по студии.

— А ты, часом, не домой ли его уволок, — Тони посетил туалет и с блаженным видом плюхнулся в кресло.

— А, вот он. Эх, сейчас бы заварить сериал, закутаться в чай и включить любимый плед.

— Ты ничего не перепутал? — подозрительно осведомился Ольгерд и кинул Мартину гитару. — Всё, поскакали, а ты спи, алкоголичка!

Глава 3

Утро для Жени наступило ближе к полудню. Она с трудом разлепила опухшие глаза и обнаружила, что её новые знакомые уже встали(а, может быть, даже не ложились). Она осторожно повернулась на бок и с интересом обнаружила, что вопреки её представлениям о рок-музыкантах, в помещении чисто, от наволочки пахнет кондиционером, а в кухонном уголке нет грязной посуды. Это открытие её почему-то разозлило. Институт Благородных девиц, а не пристанище новоявленных бунтарей. На самом деле, воспоминание о собственном поведении в баре отозвалось мучительным стыдом и каплющий яд был лишь жалкой попыткой замаскировать жгучее чувство неловкости.

А ещё Жене было по прежнему страшно. Столь длительный семейный прессинг не мог пройти даром. Она машинально вжалась в спинку дивана, размышляя, как поскорее покинуть это место, не вызывая лишних вопросов и не создавая очередных проблем. Тем не менее, подъём затягивался. Она колебалась. Не смотря на сосущее чувство страха, Женя испытывала вполне объяснимое любопытство. Да, она боялась и стеснялась будущей реакции на своё нечаянное вторжение и тем не менее, очень глубоко в душе, ей было интересно. Вчера, покидая дом Марины, Женя испытала огромное чувство безнадёжности. Мрачную обречённость, что она действительно осталась голым человеком на голой земле. И грубоватая забота парней неожиданно породила надежду обрести нечто новое и в конечном итоге прилепиться к более сильному, как с Женей случалось практически всегда.

Сейчас парней было двое. Ирокезнутый Ольгерд и малыш-барабанщик Тони были одногруппниками, играли одну и ту же музыку, но более несхожих людей Женя представить себе не могла. Скорее всего, они были ровесниками, но если Ольгерд, как Карлсон производил впечатление мужчины в самом расцвете сил, то Тони выглядел абсолютным мальчишкой. Худенький, даже тощий и вряд ли возмужающий в будущем, он был был откровенно страшненьким. С толстым массивным носом, маленькими глазами и тонкими бесцветными волосами, которые казались несвежими даже после мытья. И тем не менее, не смотря на самую