Тропа тем временем все продолжала упрямо взбираться наверх, извиваясь меж двумя отвесными утесами, и вскоре они ступили на покрытую дерном вершину. Внизу, у самого подножия скал, где они еще совсем недавно сидели, уже плескались волны, и теперь уже до самого горизонта простиралось сверкающее в лучах яркого солнца море. И откуда-то с того берега кузен Марк должен будет скоро прислать ей весточку.

— Мой дом вон там, внизу, — сказала Дамарис, показывая в сторону двух скошенных лугов и небольшой рощицы, раскинувшейся в низине. Собаки, очевидно, радуясь окончанию восхождения, уже бодро устремились в указанном направлении.

— Так, может быть, все же зайдете в гости?

— Нет, спасибо. Я оставил свою машину на ферме, и потом не могу же я предстать в таком виде перед вашей… эээ… гувернанткой. — Он снова с сожалением посмотрел на свою разорванную футболку.

— Это ничего, Керри не станет возражать, — заверила его Дамарис, она уже привыкла к тому, что я тоже подчас являюсь домой не в лучшем виде. К тому же она могла бы обработать ваши царапины.

— Но я — не вы, — резонно заметил молодой человек, — и уж если мне приходится наносить визиты, то я стараюсь одеться сообразно случаю. Полагаю, дом в поместье — это нечто величественное, и относиться к нему следует с должным уважением.

Она вздохнула.

— К сожалению, уже не такое величественное, как прежде. И постепенно приходит в упадок. — В последние годы своей жизни сэр Хью и слышать ничего не хотел об обновлении интерьеров, предпочитая красоте и комфорту старую, привычную обстановку.

— Вот как? Значит, новому владельцу будет, чем заняться.

— Надеюсь, он не станет ничего здесь менять, — обеспокоенно проговорила Дамарис. — Пусть уж все останется, как есть.

— Перемены — это закон жизни, — сказал он. — И вы тоже изменитесь. Как говорится, новая метла по-новому метет. — И снова в его голосе послышалась так раздражающая ее ирония. — Взять, к примеру, эти луга, продолжал он. — Они заросли сорняками. Их нужно перепахать и засеять заново. — Незнакомец огляделся по сторонам, и, воспользовавшись удобным моментом, она, в свою очередь, стала разглядывать его. Очевидно, он неплохо разбирался в сельском хозяйстве — но кто он такой? Фермер? Присмотревшись повнимательнее, она поняла, что он, вероятнее всего, был несколько постарше, чем ей это показалось с самого начала. Наверное, ее сбил с толку его легкомысленный наряд. В уголках рта и умных голубых глаз уже залегли чуть заметные морщинки. Он казался очень загорелым. На Британских островах солнце так не палит, так что, скорее всего, он какое-то время провел за границей. Она решила, что ему должно быть, по крайней мере, лет двадцать пять — по ее меркам, возраст весьма почтенный. Он снова обернулся к ней, и их взгляды встретились.

— Вы хотите меня о чем-то спросить? — поинтересовался он.

Дамарис смущенно покраснела и покачала головой.

— Нет, ничего. Просто я думала о том, сколько лет может быть кузену Марку, — соврала она.

— Боитесь, что он окажется старым маразматиком?

— Что за вздор! Но ему, наверное, уже далеко за тридцать, — серьезно проговорила она. — А это не мало, правда?

Он рассмеялся.

— Настоящий долгожитель, — согласился он, — но уж можете мне поверить, что в тридцать лет, и даже в сорок, мужчины все еще бодры и полны сил.

— Дедушка и в свои семьдесят был бодр и полон сил, — сказала она.

— Вообще-то, я имел в виду кое-что другое. — Протянув руку, он взял ее двумя пальцами за подбородок, приподнямая ее лицо. — Посмотри на меня, приказал он.

Будучи не в силах противостоять некоему магнетизму, исходившему от него, она медленно подняла свои длинные черные ресницы, чувствуя на себе пристальный взгляд его голубых глаз. Разрез его глаз оказался несколько поуже, чем у нее, но ресницы были такие же длинные и черные. От такой его близости ей вдруг стало не по себе. Сердце бешенно застучало в груди, а кровь прилила к лицу.

— У тебя ведьмины глаза, — пробормотал он. — Наверное, ты, сама того не зная, многих сводила ими с ума. Я начинаю завидовать кузену Марку.

С этими словами он слегка наклонился и не спеша поцеловал ее в губы. Это был очень нежный поцелуй, но он подействовал на нее подобно разряду электрического тока, вызвав незамедлительную реакцию. Дамарис была вне себя от охватившего ее возмущения. Она оттолкнула его руку, ее глаза гневно сверкали.

— Зачем… зачем вы так? — задыхаясь выговорила она?

Молодой человек пожал широкими плечами, и в его глазах загорелись озорные огоньки.

— Минутная слабость. Наверное, я хотел показать, что помимо дедушек в мире есть и другие мужчины.

— Даже если и так, — обиженно воскликнула она, — то я не желаю их знать!

Он насмешливо улыбнулся.

— Тогда мне здесь больше делать нечего. Прощай, русалочка.

Он развернулся и зашагал прочь прямиком через луг, а она осталась стоять, глядя ему вслед, пораженная тем, какой могучий ураган эмоций вызвал в ее душе тот неожиданный поцелуй. И лишь когда он уже поднимался по дальнему склону — крохотная черная точка на фоне зеленеющих лугов и серых скал — только тогда Дамарис поняла, что так и не знает его имени. Ерунда, думала она по пути домой, это не имеет никакого значения, все равно она больше никогда его не увидит. Ну и ладно, не очень-то и хотелось, пыталась убедить она себя. Этот человек никак не вписывался в узкие рамки ее замкнутого мирка; его слова — и поступки — не вызывали у нее ничего, кроме раздражения. И вообще, он ей нисколечки не понравился. Хелен она ничего не стала рассказывать об этой странной встрече, подспудно чувствуя, что та наверняка неодобрительно отнесется к такого роду уличному знакомству. Ведь ей всегда строго-настрого запрещали разговаривать с незнакомыми; но той ночью ей приснился сон, как будто она снова с ним, стоит на скале над морем; дует сильный ветер, огромные волны разбиваются о камни, и ей очень страшно. Но вот он обнимает ее и говорит: "Не бойся, со мной ты всегда будешь в безопасности."

И это, конечно, было полнейшим абсурдом. Ибо настоящими ее защитниками были сэр Хью и кузен Марк, а вовсе не этот нахальный незнакомец.

* * *

Некоторое время спустя мистер Престон снова нанес визит в Рейвенскрэг, и на этот раз он привез ошеломляющие известия. Оказывается, он разговаривал с сэром Марком Триэрном по телефону, и между ними была достигнута договоренность, что Дамарис должна уехать на год в Швейцарию для обучения в пансионе для благородных девиц. Нотариус, как попечитель, одобрил эту идею; ведь именно этого так не хватало девушке — компании ровесниц и знания светских манер.

Хелен Керью также одобрительно отнеслась к этому плану, но при этому не преминула уточнить одну подробность.

— Значит, там ее будут готовить к тому, чтобы она смогла занять уготованное ей место? — поинтересовалась она, вопросительно вскинув брови и пристально глядя на худощавого старикашку, но мистер Престон не поддался на провокацию.