Максимовича Горького сочинит знаменитую фразу, знакомую всем: «Сегодня он играет джаст, а завтра Родину продаст», именно так первоначально звучала эта фраза. Новое в русской речи слово «джаз» произносилось иногда как «джаст», чаще всего так говорили малообразованные слои населения, мало знакомые с этим направлением музыки. Поэтому и рифма в этом выражении была правильной, точной, чем в более позднем варианте этого крылатого слогана.

Но, не смотря ни на что, джазмены играли, любили эту музыку, пропагандировали ее, потому что джаз — это не просто музыка, это судьба.

Вместе с тем, подчеркнем еще раз, джазмены в основном были, в отличие от многих «звёзд» сегодняшней эстрады, высочайшими профессионалами и бескорыстными энтузиастами своего жанра.

Представьте себе раннее московское утро. Сквер у Большого театра. Только что закрылись близлежащие рестораны, и сюда вывалилась толпа работавших в них музыкантов.

Так вот, если бы вы послушали, о чём они говорят, то удивились бы.

Нет, не свои ставки музыкантов, не материальные блага, не семейные неурядицы обсуждают они. Игравшие всю ночь напролёт, эти люди, забыв об усталости, спорят о преимуществах какого-то немыслимого аккорда или хвалят музыканта, поймавшего «кайф» и сыгравшего необычно удачную импровизацию уже знакомой мелодии. А бывало, они же обсуждали и осуждали тех, кто взял неточную ноту или не вовремя вступил со своим инструментов в общую мелодию.

Роль верховного арбитра дискуссий обычно отводилась невысокому, подвижному, элегантно одетому человеку, к мнению которого прислушивались все собратья-музыканты. Это — Александр Наумович Цфасман, руководитель лучшего, наверное, по тем временам джаз-оркестра страны, с которым и познакомились девушки.

Цфасман со своими музыкантами незримо присутствовал в каждом доме, в каждой семье, в каждом клубе, на танцплощадке, в парке, на пляже, в поезде — везде, где крутились хрупкие чёрные диски с его музыкой для танцев, под которую ритмично раскачивались буквально все, обняв своих жён и подруг: рабочие и учёные, колхозники и военные, студенты и служащие, члены правительства и работники госбезопасности — вся страна…

Он всегда мечтал о более серьезной музыке, чем исполнение легких джазовых песенок, которые исполнял его оркестр. Но Надя успокоила Александра, что будут у него и серьезные сочинения, и вообще, именно он и его оркестр, наряду с оркестром Леонида Утесова, станет пропагандистом джазовой музыки в Советском Союзе. А самого Цфасмана будут негласно называть «некоронованным королем джаза».

Да и вся его жизнь сложится успешно, никто его не будет репрессировать, хотя к джазу в это время и относились некоторые функционеры с большими вопросами. Но серьезные гонения на джаз начнутся позже, в пятидесятые — шестидесятые годы, когда появятся стиляги и поклонение перед западным стилем жизни.

Сейчас же, поскольку джаз в это время считали музыкой рабов, которых притесняли белые колониалисты, к нему относились снисходительно, вспомните хотя бы фильм «Мы из джаза» как раз про эти времена.

Кроме того, поскольку САМ Иосиф Виссарионович Сталин хвалил фильм «Веселые ребята» и одобрительно отзывался о песнях Леонида Утесова, то и партия давала возможность существовать этой музыке, правда, под пристальным вниманием и контролем.

Но вернемся к нашим баранам, то есть гонорарам. Оказывается, примерно все следовали следующей системе — был «список рекомендованных к исполнению композиций», предоставляемый «сверху», и все рестораны, в которых играла музыка, не обязательно «живая», но и в записях, должны были примерно учитывать, что «в репертуаре должна быть одна песня о родине, две песни о партии, и одна песня про комсомол».

Но, поскольку, джазовому оркестру трудно было придерживаться данных рекомендаций, с этим у исполнителей был всегда «затык», не подходила их музыка под эти критерии.

Затем раз в месяц оркестр сдавал так называемые «рапортички», в которых и отмечалось, какие песни и каких авторов они исполняли, по ним и переводились позже авторские гонорары за использование композиций.

Тут как раз и приходилось указывать нужных авторов и их песни, а исполнять на самом деле совсем другую музыку, или писать названия песен, как говорят, «от балды», поскольку нередко эти рапортички фиксировали люди, абсолютно не разбирающиеся в музыке.

Что же касалось записи на пластинках, сейчас существовало достаточно много звукозаписывающих студий. Но поскольку техника еще была несовершенной, работа проходила трудно и возможно было записать на одной стороне пластинки только одну песню.

Исполнитель ее никаких исключительных прав на песню не получал, после спеть ее мог кто угодно и где угодно, певец или певица получали только разовый небольшой гонорар.

Отчисления шли авторам песен, но и они не зависели напрямую от количества изданных пластинок, а скорее, от статуса авторов и исполняемой музыки — всякие оратории о Партии оплачивались выше, чем песни, хотя потом и лежали «партийные» пластинки бесполезным грузом в магазинах, как и в будущем лежали записи книг Брежнева или других партийных функционеров.

Гонорары за пластинки также начислялись одноразово, в бОльшем объеме деньги шли в бездонный государственный карман, из которого и кормились многочисленные чиновники.

Надя слушала горячо рассказывавших о наболевшем музыкантов и думала, как сделать так, чтобы и им, и ей было хорошо, и какие песни надо немедленно «сочинить» для этих замечательных людей. Но пока следовало обсудить дело с уже выбранными песнями.

Несмотря на все протесты Александра, которого Надя оторвала от общения с Симой, наша начинающая автор настояла на том, чтобы Цфасман указал себя в качестве автора музыки уже знакомых мелодий, а ее — автором слов, но за это на него возлагалась вся работа по регистрации песен и дальнейшее их распространение. Александр уже был вхож в контору по авторским правам, имел свои знакомства, и девушка надеялась, что здесь вопросов также не будет.

После всего этого обсуждения Надя вместе с Симой и представили, собственно, сами песни, спели и «Глафиру», которая безумно развеселила музыкантов, и на два голоса, «Случайный вальс», который также был прекрасно воспринят всеми, в том числе и слушателями в лице работников ресторана, присутствующими здесь и готовившимися потихоньку к вечернему приему гостей. Они даже начали потихоньку вальсировать под эту прекрасную мелодию.

Но тут в помещение ворвался еще один человек, очень даже знакомый Надежде. Это был знаменитый музыкант и исполнитель Лазарь Иосифович Вайсбе́йн, более известный всем как Леонид Осипович Утесов.

Его джаз-оркестр был очень популярен после выхода на экран знаменитого фильма «Веселые ребята» и вначале исполнял в основном западные шлягеры, специально написанные для него инструментальные композиции и песни.

С течением времени именно