— А что брат?

— Слышала, вы с ним поругались сильно. Из-за меня?

— Вовсе нет. Просто он с ума сходит в последнее время.

— От чего же? — Женя заинтересованно подбиралась ближе, заглядывая Алексею прямо в лицо. Тёмные локоны волос волнами упали на её плечи.

— Говорит всякое. Что вы шабаши устраиваете и с Дьяволом хороводы водите, — ответил парень, пожимая плечами. Его белая рубаха в лунном свете будто бы светилась.

— Ну, это я уже слышала, — хихикнула Женя, состроив нарочито обиженную рожицу. — И всё?

— Ну… — Алексей замялся, раздумывая, стоит ли ему продолжать. — Он сам не свой ходит. Раньше постоянно срывался куда-то, а потом приходил весь в хвое и шишках, счастливый такой. А теперь смурной. Сидит дома целыми днями, а на холм ваш даже смотреть не хочет.

— Вон оно что, значит…

— Ты знала?

Женя виновато улыбнулась.

— О том, что твоего брата очаровала «страшная старуха-ведьма»? Знала, конечно. Но надо было, чтоб ты сам рассказал.

От этой новости на ушах стояло всё село. Мало того, что Алексей, видный красавец и работящий недурной парень, спутался с «колдовской девкой», так ещё и брата своего, Святослава, заразил помешательством. Только вот ситуации кардинально различались: пока младший потихоньку выстраивал свою жизнь, временами выбираясь на ночные свидания с Евгенией, и производил, в целом, сугубо положительное впечатление, то старший… Старший просто помешался.

Он увидел Софию только однажды, когда она выбиралась на рынок, и уже не смог её позабыть. Не спал, маялся, а потом всё-таки пошёл в лес в первый раз. Конечно, она его ждала. В конце концов, интерес между жителями села и ведьмами был взаимен. Только вот если для Святослава Соня стала целым миром, то для неё он стал просто подопытным зверьком, за которым интересно наблюдать и на котором можно оттачивать своё умение видеть душу насквозь.

— Он слишком погряз в мечтах, — задумчиво произнесла Женя, опуская голову на плечо Лёши.

— А я — нет? — спросил в ответ тот без тени насмешки.

— А ты так думаешь?

Наступила минутная тишина. Женя слышала, как бьётся сердце в груди у парня.

— Нет.

Лёша помолчал ещё немного и добавил, крепко обнимая девушку:

— Я буду любить тебя, чтобы ты не натворила.

— Даже после смерти?

— Особенно — после смерти.

Всё снова погрузилось во мрак, стоило Евгении закрыть глаза. Затем был яркий свет.

Девушка попыталась вдохнуть полной грудью, но тут же закашлялась. Горло нещадно засаднило из-за терпкого дыма.

— Что?.. Огонь?

Этого не могло быть. Нет, не так: этого не должно было быть.

— Не могу поверить…

Кошмар повторялся. Дом — самый близкий, самый большой, просторный и нежный к своим жителям Дом — полыхал. Яркие ковры чернели, деревянные потолки обваливались, а окна, как ни пытайся, не открывались. Женя стремглав пустилась бежать, не узнавая очертаний комнат и коридоров. Огонь перемешал лево и право, верх и низ, и найти выход не представлялось возможным.

— Помогите! Агата! Есения! Соня!.. Пожалуйста!

«Я не могла умереть».

Женя пробегает по лестнице, чуть не упав, подбирает подол истрёпанного платья и принимается искать хотя бы одну незапертую дверь. Среди всего коридора такая находится только одна. Ворваться внутрь.

Окно!

Окно…

И человек перед окном.

Женя замерла. Он повернулся лицом к ней. Сквозь тьму на девушку смотрели пронзительные зелёные глаза.

— Вы сломали мою жизнь. Ты сломала мою жизнь. Ты понимаешь, что всё это — твоя вина?

— Нет…

Незнакомец сделал шаг вперёд. Его голос с каждым словом звучал всё более яростно.

— Вы заставили меня страдать!

— Мы не…

— Вы заставили меня страдать однажды и заставляете страдать снова и снова! Ты знаешь, что я пережил? Знаешь, что видел?

— Пожалуйста…

— Как жаль, что твоя смерть не будет столь же мучительной, — словесный плевок в душу. Женя упала на колени. Судьба предопределена. Это уже случилось. — Я знаю, что ты, — незнакомец подошёл ближе и ткнул пальцем ей в лоб, — ты тоже здесь. Рано или поздно, ты поплатишься. Вы все поплатитесь.

Сырость и ладан.

Глаза Жени заслезились, и рассмотреть лицо убийцы не представлялось возможным.

— Лёша… Я…

Молчание в ответ. Но перед тем как раствориться в клубах дыма, убийца будто склоняет голову к плечу. Смеётся или недоумевает?

Женя не успела обдумать эту мысль, потому что потеряла сознание.

— …блять, несите нашатырь. Она проспит до следующего лета.

В нос ударил резкий запах, и девушка вскочила, тяжело и часто дыша. Когда глаза привыкли к свету, она увидела трёх подруг, столпившихся вокруг дивана. Они смотрели на неё со смесью испуга и облегчения.

— Мы думали, ты не очнёшься, — выдохнула Сеня.

— Ты так кричала… — Агата обеспокоенно приложила ладонь ко лбу Жени. — Что ты увидела?

— Нас выкинуло после второй сцены, — объяснила Соня, деловито закручивая пузырёк с нашатырём.

— Очнулись утром с лютой головной болью, стали искать тебя, а ты тут лежишь, спишь. Сначала думали, что просто от похмелья, но когда ты начала кричать что-то, поняли, что ты ещё не вернулась.

Женя упала обратно на диван, пытаясь успокоиться. Всё было хорошо. Она была жива — пока что. А это значило, что у неё было время на то, чтобы всё спасти.

Увиденное принесло гораздо больше вопросов, чем ответов, но теперь девушка хотя бы не сомневалась — кошмары не приходили просто так. Это и впрямь было предупреждение. Неужели она действительно сгорела? А что случилось с Домом? Как он теперь выглядит — не здесь, конечно, а по-настоящему? И почему Алексей ей лжёт?

— Только что я умерла.

Глава 5. Старый друг

После ритуала Евгению всюду преследовало жгучее чувство перманентного страха. Она спускалась в метро, боясь, что незаметная тень столкнёт её под поезд; переходила дорогу, ожидая, что какая-нибудь машина вдруг сдвинется с места и расплющит её по горячему асфальту; здоровалась со знакомыми на улице, внутренне готовясь, что кто-то из них вонзит нож ей в спину.

Опасения никогда не оправдывались. Смерть будто бы затаилась, выжидая удобного момента.

К концу недели Женя перестала выходить из дома. Заказывала доставку еды с просьбой оставить пакет на ручке двери, подолгу прислушивалась к шагам на лестничной клетке и в какой-то момент практически перестала спать, потому что кошмары никуда не пропали. Напротив, они стали ещё ярче и сумбурнее. В них смешивалось сразу несколько ситуаций из разных отрезков времени; всё начиналось с безобидных воспоминаний о каком-нибудь, например, походе в театр со своей высокопоставленной маменькой и заканчивалось револьвером, чьё холодное дуло упиралось Евгении прямо меж лопаток.

В воскресенье с утра девушка, как