Нащупала в сумке брошку — хорошо сделанная, она казалась старой и ценной. Женщина сбежала по ступенькам вниз и оказалась в объятьях полудня — жаркого многоголосого городского. Триста метров до остановки преодолела за минуту. Теперь она не спешила — вживалась в роль, хотя лучше всего не играть, а вести себя естественно. Но это ей не удавалось.

Всего три остановки на автобусе, потом еще одна на метро. Кажется так близко, но, когда подъехал автобус, от тридцати минут оставалось двадцать. Волнение нарастало. Она не знала, что будет за невыполненное задание. Может, и ничего. До этого момента проверять не доводилось. Не обращая внимания на людей в автобусе, она сосредоточилась на задании. В голове клубились разные мысли, но над ними доминировал страх неудачи.

Она едва не проехала свою остановку. В последнюю секунду выскочила на тротуар и почти побежала в сторону метро. Тут же заставив себя замедлить шаг, она пыталась совладать с биением сердца, но безрезультатно. Она спустилась по лестнице и коснулась панели возле пропускной. Вшитый в тело ID-чип связался с порталом станции метро. С ее счета сняли пол-злотевро.

Линий метро было три: две под левым берегом Вислы и одна под правым. Все на оси север-юг. Поезда ездили петлей на каждой линии. На центральной линии, в поезд которой она сейчас садилась, не нужно было поворачивать на Кабатах: намного дешевле оказалось выкопать двухкилометровый туннель до Урсуса, откуда через Ломянки можно доехать до Млочины. Новые районы между Кабатами и Урсусом настояли на создании двух дополнительных станций. Линия восток-запад оказалась не нужна: Варшава была всего шесть километров в ширину. Хватало автобусов и трамваев. Метро было хребтом всей системы, линии наземного транспорта отходили от станций как ребра змеи.

Когда она снова вышла на воздух, погода изменилась. Ветер гнал массы охлажденного воздуха по Маршалковской. Оставалось пять минут, этого достаточно, чтобы взять себя в руки. Или наоборот, разнервничаться еще больше. Она выбрала ближайшее к нужному дому кафе и села за столик возле выхода. Заказала кофе и пончик с розовым повидлом. Заплатила сразу — этого требовала процедура. Успела сделать глоток, как телефон снова отозвался ненавистной мелодией, присвоенной этому контакту.

«30 секунд».

На автомате встала из-за стола, вышла на улицу и прошла тридцать метров, отделяющих ее от дома номер 72. Она потянулась к карману за брошкой. Подушечками пальцев погладила металл с жемчугом. Это была красивая вещь, ей нравилась. Она сама хотела бы иметь нечто подобное, но не могла себе позволить. Нужно вести себя естественно. Не бросаться в глаза — это самое важное. Этого требует процедура. Однако чем больше она старалась, тем сильнее ее охватывало чувство, что все на нее смотрят, что все все знают.

Арка. Еще пять метров, три… вот. Она естественным движением уронила брошку вдоль бедра. Украшение упало там, где должно было, никуда не покатилось, жемчужиной вверх. Да, отработанное до мелочей движение. Многочисленные тренировки дома не прошли даром. Операция с брошкой была одной из самых простых.

Услышала, как открываются двери в глубине арки. Получилось. Выдохнула. Это же так просто. Теперь достаточно, чтобы объект поднял брошку.

Рената ушла не оглядываясь.

* * *

Машина рядом вдруг съехала на их полосу. Прежде чем Харпад успел отреагировать, включилась противоаварийная система, но экстренное торможение не спасло их. Тишину прервал скрежет композитных оболочек. Выстрелили пенно-гелевые защитные элементы, и все замерло.

Харпад увидел собственные ладони, сжимающие руль. Стекла открылись, а вентиляция шумела на высоких оборотах, выдувая изнутри дезинтегрирующий гель-пену. Слух возвращался, и в этот момент он обратил внимание на плач Марыси. Харпад отстегнул ремень и наклонился к ребенку, потрогал ее руки и ноги, посмотрел в перепуганное лицо. На первый взгляд все было в порядке, никаких травм. Он пожалел, что не посадил ее в кокон сзади.

— Все хорошо, малыш, — сказал он, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. — Это просто столкновение. Нужно будет немного подождать.

Информация об аварии сразу попадала в центр управления транспортом, но, до того как будут проинформированы компьютеры всех транспортных средств вокруг, лучше было подождать внутри. Наконец, машины на соседних полосах притормозили и остановились. Движение замерло. Харпад открыл дверь, помог девочке выйти и, держа ее за руку, обошел автомобиль вокруг. Нужно оценить нанесенный ущерб. Обе машины были немного поцарапаны и побиты, в нескольких местах разорвало композит. Тут показался виновник аварии — хорошо сложенный мужчина, чей вид как будто бы говорил, что с ним такое случается регулярно. Бок его машины был весь разбит.

— Вы даже не извинитесь? — пробурчал нюхач.

— Я ехал на автопилоте, — мужчина явно не чувствовал себя виноватым.

Из окон машин, окружавших аварию, выглядывали недовольные люди: бизнесмены, опаздывающие на встречи, матери с орущими детьми, нетерпеливые курьеры, у которых сдвинулся план доставок. Теперь им всем придется ждать отмены предупреждения — улица до самого горизонта была заблокирована. Далее сама собой рождалась сеть объездов.

Харпад проигнорировал все это и присел на корточки возле Марыси.

— Ничего не случилось, видишь? — он показал на машины. — Все даже к лучшему, мне заплатят за ремонт. Родная, помни, это важно: если какой-то психолог будет спрашивать, ты думала, что это просто игра.

— Чтобы мне не подняли ПО?

Харпад сглотнул. Она понимала больше, чем могло показаться. Он поцеловал ее в волосы и встал.

— Если ничего не случилось… — Он обернулся к мужчине, но сзади уже раздался сигнал полиции. Он опустил голову. Еще мгновение назад была надежда, что этого можно избежать. Обычно так и происходило, хватало только сервисных авто. Обе машины могли ехать дальше, если бы не блокировка компьютеров.

На аварийной полосе остановился серебряный Тарпан с высоким клиренсом и бампером, который напоминал энергопоглощающую панель. Двери открылись, наружу вышел полицейский в комбинезоне, каске с затемненным зеркальным щитком и со знаком Сирены на груди. Он отсалютовал, назвал свой номер и спросил:

— Пострадавшие есть?

Харпад покачал головой.

— Пожалуйста, словами, — потребовал полицейский.

— Я — нормально. Там, — он показал на вторую машину, — не знаю.

— Тогда почему вы отрицали, если у вас не было данных?

Харпад напрягся. Связываться с полицией всегда рискованно, но они тоже люди, даже если скрыты за анонимностью униформы.

— Я не сделал ничего противозаконного, — сказал он. — И был бы весьма благодарен за быстрое урегулирование дела. Эта ситуация мне неприятна.

Полицейский уже что-то искал в экране коммуникатора, размещенного на запястье.

— Вы поедете с нами, — заявил он неожиданно. — Пожалуйста, займите место в транспорте.