Шёл восьмой час вечера. Миновал закат. Надвигались сумерки. Кстати, плавать я никогда не умела и вообще побаивалась воды. Единственный раз, когда я глубоко вошла в воду, это, доставая бедняжку Викторию. Но тогда я не сознавала что делаю из-за всех переживаний, и поэтому все остальные чувства накрыли мой страх с головой. А так я даже при походе на водоём только и делаю, что нахожусь всё время на пляже, ну или иногда всё же могу зайти чуть-чуть в воду, ополоснуть ноги, или окунуться по пояс и, скажем так, подумать о насущном. Я сидела на скамейке с абсолютно безразличным ко всему лицом, ни о чём не думая. Когда наступает последний момент о слезах уже речи не идёт: все они истратились ранее. Я оглянулась в поисках ненужных мне очевидцев. Спасатели не входили в мои планы. И обнаружила его.

Это был господин со шляпой. Я встречала его и ранее. Он всегда стоял вдалеке и, кажется, засматривался на меня. Гену это всегда забавляло — когда мы гуляли в этом же парке — и он меня подкалывал своей «ревностью». Потом господин со шляпой, завидев наши взгляды, направленные в его сторону, спешно принимался искать свободную скамейку и опускался на неё, чтобы просто сидеть прямо, как дуб. Роста он был среднего, глаза смотрели сквозь круглые прозрачные очки, а на лице росла немаленькая ухоженная борода и усы рыжеватого цвета. Цвет волос на голове трудно было усмотреть под серой шляпой. Кто знает, может он брюнет: у них часто случается, что вверху чёрное, а внизу рыжее. Шляпа была серая — федора — опоясанная жёлтой лентой. А прятался этот господин под длинным пальто цвета головного убора. И ходил он во всём этом зимой, весной и сейчас, в начале осени. Руки его скрывались за кожаными перчатками. Он, наверное, всегда предпочитал прохладную погоду для прогулок по парку, чтобы его пальто не выглядело слишком неуместным. Я видела его в общем не больше десяти раз: знакомство наше произошло зимой этого года. И проходили наши встречи всегда в отдалении. Со стороны господин со шляпой — так его прозвал Гена — выглядел очень странно. И его очень длинное пальто всегда пугало тем, что в любой момент может приблизиться к тебе и резко раскрыться, демонстрируя своё неглиже. Замечу, что последние пять месяцев, я его не встречала, так как старалась избегать этот парк и связанные с ним воспоминания о Гене, а летом вообще уехала к родителям.

Господин со шляпой стоял и глядел на меня. Когда наши взгляды соприкоснулись, он не отвёл глаз, хотя чуть вздрогнул. Я разозлилась на него и решила чутка посидеть в надежде, что он уйдёт. Но он не ушёл. Он неторопливо шагал в мою сторону.

— Разрешите? — произнёс он с дрожью в голосе и странным акцентом.

Я некоторое время, не глядя на него, молчала и злилась. Господин со шляпой не стал дожидаться моего ответа и присел. Я резко встала.

— Постойте.

Его рука в серой кожаной перчатке ухватилась за моё предплечье. И тут я повернула голову и хорошенько взглянула в лицо незнакомца. Лет ему было за тридцать. Взгляд сквозь очки казался напуганным и каким-то странным. Борода начиналась чуть ли не с самых глаз. Тёмные волосы на голове были далеко не короткие и зачёсаны за уши.

— Пожалуйста… не уходите. — Я не знаток иностранных языков, но акцент господина мне показался почему-то немецким. И я тут же вспомнила: «Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах…» Хотя в моём случае уже началась осень и закат скрылся в сумеречной тьме. Надо заметить, что здесь, сейчас, я впервые за долгое время хоть что-то почувствовала — страх, волнение? — и опустилась на скамью. Но отбросить совет Михаила Афанасиевича всё же не решилась: «Никогда не разговаривайте с неизвестными».

Господин со шляпой облегчённо вздохнул. А потом его дыхание облеклось волнением, восклицательным знаком обозначая наше молчание. Через какое-то время я снова посмотрела на господина со шляпой: он сидел, заламывая пальцы, глядел перед собой, вдаль, в никуда, и часто с громким звуком сглатывал ком слюны, отчего его сильно выпирающий кадык вскакивал, как тарелочка от удара кувалды в аттракционе.

— Хорошая погода, правда?

Я сидела, смотрела вперёд и ничего не отвечала. Ненавижу разговоры о погоде.

— Для прогулки лучше не придумаешь.

Снова тишина, за время которой нас успела потревожить какая-то птица, пролетев рядом над головами. Сумерки переодевались в ночь.

— Вы когда-нибудь любили? — Я почувствовала его взгляд на себе. Мне стало не по себе. Эти странные вопросы. — У вас не бывало так, что… всё хорошо, а потом вдруг резко… буц… и… вам уже не так хорошо, как раньше. И вернуть всё назад… уже не получается.

Гена.

Воспоминания нахлынули на меня, противоположные чувства сталкивались друг с другом. А господин со шляпой сверлил меня своими очками. В реке что-то издало звук.

— Река… — проговорил незнакомец и задумался. — Ненавижу реку… — Его покоившиеся на коленях ладони сжались в кулак. — А вы?

Я вскочила со скамейки и двинулась вперёд. Стук каблуков отдалял меня от места, где я планировала окончить свою жизнь. Но звуки исходили не только от моей обуви. Господин со шляпой догонял меня.

— Стойте! — Он хотел было снова остановить меня за руку, но не стал и спешно засеменил сбоку. — Пожалуйста, простите, я совсем не хотел вас пугать.

Я сама не заметила, как ночь резко накрыла всё вокруг своим одеялом. Я старалась не замечать господина со шляпой, но боковое зрение обмануть было трудно. Взгляд уставила прямо перед собой, на тротуарную плитку. Неровный марш. Я глубоко дышала. Впереди засветились глаза животного. Я вскрикнула. Кошка. Зашипела и пробежала мимо. Чёрная кошка перебежала дорогу. Господин со шляпой тоже остановился. Пару секунд передохнула и заспешила вперёд. Незнакомец последовал за мной. Впереди на нас двигались прохожие. Страх достал из рукавов пару увесистых гирь и подкинул их на одну из чаш весов, после чего мне захотелось позвать на помощь. Я сделала рывок к прохожим, когда почувствовала, что незнакомец ухватил меня под руку и насильно поволок за собой. Прохожие отшатнулись. Не успев опомниться, я услышала неразборчивые слова:

— Я живу здесь рядом.

Не знаю, сколько длилось это «рядом», но двигаясь закоулками и дворами мы достигли небольшого среднеэтажного дома. Господин со шляпой, уже умерив свой пыл, подвёл меня к подъезду.

— Я не хочу вас пугать.

В данной ситуации страшней слов на