високозочку6, совсем всю однашенькую, Гентию Гемму7 с Головокружрицек Вонек8, он, серый и бледный в своем несмешанном восхищении, казался слепо, немо, безвкусно, бестакно, взлюблённым в херувыема9 в сияющем слиянии, сиярам его егойца задвигаясь в мерцание ее еёйцы, (младцы, красцы, войн- ее малец и война скажет мемам когда пидёт дам ей10) пока необузданная ходчхочь ее шиишии11 не растворилась в музыкальнейшей степени меж темного глыбглуба его шейншона.

И в поскольку развлесеянны (ибо не было ли как-раз это на самом деле что только что вызвало что тот эффект того что вызвало то произойти) четверо судейцев склали парики вместе12, Унтиус13, Мунциус14, Панчус15 и Пюлáкс16 но не смогли ничего хуже как объявить свой стоячий вердикт Ноланса Бруманса17 впоследствии чего Король, поубивав всех Английских что знал18, очистил свои карманы и вышел из трибунала сухим19, волоча свою Томмиломмиевую20 тунику в спешке своей, его тамниже гордо показируясь бликом пека21 своим бритгиткам22 чтоб доказать себя (ёж укольно вас!) раельным джентилом. Швейцацкому боббигарду23 куриально но куртульно24: Как вздором воя ваша овчара, плугородный госпахарь25?: огневодолюбзец ж тот парировал таким зловинным сракодув годов яголённым лещуном26 как выдал б латунский желудок у какого даже фимоза акведуского27 (мы были подготовлены к хлопца трипп хлопу, ж акцент, но, принял нас за, врасплох и сейчас мы взахлёбуем как хлынь гназ из горелки!) так что все двео́тридцатые28 адвокатши в пределах эха, подтягивая свои вкра́тцелки в кригкрике29: Бегись же Каламбоя!: сохранно и крепко футболя этого фенеминного Приходского Позера, (как смеет он!) импромтом дóчас по дамóчкам29*, премного к его благодарностям, гратьясагама31, всем ложным давательницам, то есть дракопойным гряшливым домлинам32 где (ибо подобно вашему верному венерисынскому33 Исаву был он пугулькливым как милань в Заднести) он засерда́л в (зоо), как закогрязнелый углевонник каким он и был, кокетитек красули визжалуя: Ты и твой дар твоей хитречи твоего брехла́ма иоб Цветче нашем! и по-накричающей: Хон! Верг! Нау! Путор! Скам! Шамс! Шеймз!34

Письмо

И так вот это все кончилось. Атрха кама дхарма мокса1. Спроси у Кавьи2 глюч. И так вот каждый слышал их сетования и все слушали их аплестьюменты. Письмо! Пимьсор! Чем сгорчее тем слудче! Бровью карандашено, помадонною писано. Заимствуя словечко и уходя от вопроса3 и тыря лавры и перескальзывая как мыло. От темной Роз Аллеи4 вздох и всплач, от Лесбии Клуши бревно в ее глазу, от однонокого Кугана Барри5 его стрела песни6, от Шона Келлиевого анагрома краска стыда при упоимени7, от меня зовут Салливана тот трубадурик бродяга8, от Страдальной Дуфферины Сед ее Стиля9, от Кэтлин Май Вернон10 ее на Авось поднатужки, от Полнючего Горшка Куррана его любвискенная моятшлюшка11, от гимна Опус 2 Фила Дольфуса12 усталое О, ушлое О, от Сома-Мы-ели Листера или Чёртбери Любстера13 то́тславный старый неженка или тот оскучертелый гуляймимо, от Тимма Финна гона14 слабоватые кланы, сдохер сил его приздуху15, от свардеб на злении16, издевочки, грандизадность мальчикайфов, от Пэта Муллена, Тома Маллона, Дана Мелдона, Дона Малдона17 лёгкичевый пикник устроенный в Моате18 Малдунами19. Солидный мужчина20 избавленный своей глуплённой женщиной. Откалывая трещутки словно дрожки21 в огне. Вяз что скулит на вершине сказал камню что стонет когда пизжен22. Ветр разорвал его. Волна понесла его. Тростник написал о том. Грум убежал с ним23. Рука разорвала его и дико шла война. Курица24 отыскала его и положеньице ручало мир. Оно было сложено с хитринкой, запечатано с преступленьем, завязано блудницей, разделано младенцем. Это была жизнь но было ль оно справедливым? Оно было свободным но было ли то искусством? Старые брезгуны25 пробежались по нему дыр совершенства. Оно заставило ма развесмеяться, а сисси разсмущаться и счистерло малость лоска с Шема и вогнало чуток стыда в Шона. Тем не менее Уна и Ита26 упролили голод с засухой и Агриппа27, пропастырный что, колдиктует треволнытья на своем тризне. Ах, фурхте фрухте, боязливые Данаиды!28 Эна мило меломон29, фрай суть фрау30 и мила такж, мила суть дважд когда млея суть вольна, ана мала31 враг суть наш! Парочка панхалонок с магдалевидными глазами, один старый офруктусный глупшишка и три надоеды на своих подтишка́х32. И вот было как из Греха пиит Сына, город возник, финфин фанфан33, огорода возняк. Теперь скажи мне, скажи мне, скажи мне же!

Что это было!

А…………!

?…………О!34

Четверо Старых Судей пережевывают дело и спорят о прошлом I

Ну вот ты теперь там они были, когда все было кончено снова, четверо с их, рассевшись по своим судей палатам, в архиварской1, ихней маршалси2, под подозрительством Лалли3, за своими старыми традиционными скрижалюзями закона подобно Та́кмногим Соланам4 чтоб обсудить это всёднотожие. Хорошо и воислюну сухо. Страдая сзуд бухмылья. Так поможет ей козлодь и целуй апокозлипсис. Сооблазно злодетелю короны5. Праздныры и веселялки и розвягинцев и ее безстрыжая юбёнка и не забыть чтоб сейчас а'дюну о'дарнел6. Четверо их и слава сýду не было там больше их. Так что передай рыбу ради всивух спирного. Быть тому вскоре. Ах хо! А помнишь ты, Сингабоба7, такой уже был дурнойтец, того же что и, великий Какбишьего8, и его старую кличку, Грязные Папкины Панталоны, в его монополеумах9, позади войны двух роз10, с Майклом Викторием, шайманов свящемником, до того как поймал он свое папирское благолысение от попы11, старый Минас12 и Минстер Йорк13? Возражаю ли я? Я возражаю против духана от человонника как от Шаробычьей14 навозной фабрики в пассатный15 день. И О'Мойли грацульки16 и О'Брайни кокетницы17 поддразнивая его мордеясь и прикалываясь с него. Как вы поживаете, севóзня, Норд Мистер18? Давай-ка ко мне на путь19! Милдом для матро́сона! Ушед за́ бухты. Джинхабный бухабло. Йерра20, зачем вообще колышен б ему тот старый газометр с его коклюшем и гибухашлем и все птахи с саутсайда за ней, Пописсой21 Каннингэм, их дорогой разведёнки милашки, джиммикам и джонникам22 быть ее хахалем? Приздержи до конейца. Есть еще три других уголка нашему острова поплавку23. До конечно, это все хорошо я могу телечуять его H2CE324 что захватило б горожанам дух! Гоб и я обоняю его слишком хорошо как самого себя, вздымаясь ввысь Пристани /Kay wall/ стены25 у 32 по 11 своими известнячными жеребрюками полными кунжутных семян26, Белобокого Кяфира27, и с перманентным миазмом и притвонным голосом, выпыхтевая свой громыхающий большой коричневый кабачок28! Па! Чтумал я тут восторженная девчайка на его поздин фьюнн29! Гоборро30, горит он, Ланкешид31! Гобугга ты, горю я32! О бризы! Я разнюхал этого перца задолго до кого-либо. Было это когда был