– Да наши, блин, власти! Маньяк «развлекается» уже шесть лет. А искать начали, лишь когда он добрался до элитных деток. На работяг же всем плевать с высокой колокольни!!!

– Согласен, сволочи. – Игорь закурил очередную сигарету. – Однако отбросим эмоции и спокойно осмыслим ситуацию:

1. Шум поднимать рано. Прямых доказательств у нас нет. А у Назарбекова слишком мощная «крыша» где-то в верхах. Иначе бы он не вышел «сухим из воды» в конце девяностых. Не жил бы себе припеваючи в двадцати километрах от Н-ска… С таким-то прошлым!!!

2. Тянуть резину тоже нельзя. Время – против нас. Отсюда вывод…

– Действовать незамедлительно, собственными силами! – завершил я. – Ты это хотел сказать?

– Верно, – подтвердил Середа. – Предлагаю похитить Ахмата, отвезти в укромное место, уколоть пентоналом[15] и записать его откровения на видеокамеру. Ну а дальше ежу понятно. Как тебе моя идея?

– Разумно, – одобрил я. – Кстати, нам понадобится схема внутреннего устройства жилища Назарбекова. – Придется напрячь дражайшего Сергея Вадимовича. Не возражаешь?

– Придется! – поморщился полковник. – Хотя и противно с ним общаться!

– Работая с агентурой, приходится часто зажимать нос, – философски произнес я. – Ничего не попишешь. Служба у нас такая!..

* * *

Особняк предполагаемого маньяка находился в километре от гомоловского и стоял на самом краю элитной части Халявниково, наособицу от остальных домов. Внешне он чем-то напоминал средневековый замок: зубчатые стены забора, башни с остроконечными крышами, узкие оконца главного корпуса… С тыльной стороны к нему примыкали лесопосадки. С торцевой – вела заасфальтированная дорожка длиной около ста метров. Получив от Гомолова план здания, мы тщательно загримировались и под видом праздношатающихся бездельников провели разведку местности. Она (местность) в целом благоприятствовала скрытному проникновению на объект и незаметному отходу с добычей. Удостоверившись в этом, мы установили в окрестностях усадьбы миниатюрные камеры слежения (передающие изображение на специальный монитор). Вернулись обратно, наскоро перекусили и разделились. Один следил за монитором, второй – отдыхал на диване. Смена – каждые два часа… За весь день ничего особенного вокруг усадьбы Ахмата не произошло. В семнадцать тридцать он вышел со двора в сопровождении одного телохранителя, вяло прогулялся вдоль забора и в семнадцать пятьдесят утопал в дом.

– Расслабуха у нелюдя, – подозвав меня к монитору, угрюмо констатировал Игорь. – Умучил очередное дитя и балдеет. Совсем как Чикатило! Я перед операцией просмотрел сокращенную копию уголовного дела ростовского потрошителя. Вот послушай: «…Когда он рвал, кромсал ножом, терзал человека и, наконец, достигал семяизвержения, – наступала разрядка, проходила злость. Все становилось безразлично. Наступали облегчение и опустошение. Исчезали все мысли, заботы, жизненные переживания. После каждого акта Чикатило ощущал сильнейшую физическую усталость, плохо воспринимал окружающее. Иногда, выйдя на дорогу, чуть не попадал под машину. Мог достаточно долго блуждать по лесу, не находя выхода из него. И лишь спустя какое-то время приходил в себя», – наизусть процитировал Середа и добавил сквозь зубы: – А наш «клиент» устроился куда более комфортно! К его услугам пособники-телохранители, несколько автомобилей, собственный дворец…

– Современный вариант Жиля де Ре,[16] – заметил я. – Теперь, кстати, становится понятным, почему Ахмат не обеспокоился исчезновением трех громил, посланных за любопытным антикваром. Чудовище «разрядилось», плохо воспринимает окружающее, а верные нукеры не решаются потревожить кайфующего хозяина.

– Кричала, несомненно, Алла Новикова, – Игорь громко скрипнул зубами. – Жаль, не смогли спасти девочку. Теперь по ночам сниться будет!

– Мы чисто физически не успевали, – тихо молвил я. – К тому времени, как разобрались в ситуации, она была уже мертва.

– Самооправдание! – отрезал Середа. – Нам следовало быстрее шевелить извилинами! Как ни крути – бедная малышка останется на нашей совести!!!

Не найдя что ответить, я тоскливо уставился в стену напротив. В гробовом молчании прошло минут пять.

– Кроме Ахмата пленных берем? – нарушил тишину я.

– Не хотелось бы, но придется, – кислым тоном ответил полковник. – Чем шире свидетельская база, тем лучше. А потому держи. – Он достал из сумки два странного вида пистолета с глушителями. Один вручил мне, второй сунул себе за пояс и пояснил: – Заряжены иглами, смазанными сильнодействующим снотворным препаратом. Прицельная дальность – пятьдесят метров. В обойме шесть патронов. Человек, словивший такую иголочку, будет беспробудно спать часов десять-двенадцать…

– Отключается сразу? – уточнил я.

– Нет, секунд через пятнадцать, – покачал головой Середа.

– Значит, сперва вырубаем, потом усыпляем, – резюмировал я.

– Ну а дальше – увозим главного фигуранта в укромное местечко, колем психотропный, получаем первые признательные показания и высылаем за спящими оперативную группу, – добавил Игорь.

– Слушай, а зачем вообще куда-то уезжать? – вдруг встрепенулся я. – По словам Гомолова, в доме остались два-три охранника. Плюс прислуга мужского рода. Особо ретивых замочим, прочих усыпим и допросим маньяка прямо в его берлоге. Если, конечно, нукеры не успеют вызвать подкрепление.

– Вот именно, ЕСЛИ, – подчеркнуто повторил полковник. – Впрочем, ладно, там разберемся… по обстоятельствам!..

В час ночи мы с Игорем подъехали к современному «замку Тиффож» на нашей машине – японском джипе с большим багажником. Оставили автомобиль на краю лесопосадок, тенями проскользнули между деревьев и залегли метрах в двадцати от зубчатой стены. Учитывая немногочисленность охраны, мы были вооружены только ПСС, боевыми ножами и сонными пистолетами с двумя запасными обоймами к каждому. Кроме того, Середа принес с собой капроновую веревку с железной «кошкой» на конце. А я, сам не зная зачем, прихватил три светошумовые гранаты. Бронежилеты надевать не стали (лишняя обуза). Их вместе с «Валами»,[17] «эфэшками»[18] и принадлежностями для наркодопроса оставили в джипе…