– Что тут было? – спросил милиционер, когда тот закончил.

– Да вот этот… – кивнул парень на Вадима. – Подскочил и пнул ногой приемник. Расхерачил его в хлам. Когда сделал замечание, с кулаками на меня полез. Вот пришлось немного успокоить. Заодно – его дружка. Тоже бить меня пытался.

– Видел, – закивал милиционер. – Как раз вышли из кустов. Этот? – повернулся он к Раисе.

– Он, – сказала пэтэушница. – Бил меня и Нинку лапал.

– Ясно, – старший лейтенант кивнул дружинникам. – Взять обоих. Отведем в опорный пункт, там составим протокол.

– У меня отец… – пытался возразить Вадим, но старший лейтенант не дал закончить.

– Помолчи! – уронил строго. – В пункте скажешь, когда спросят. Вы, товарищ, – повернулся к парню, на которого Вадим напал, – соберите, что осталось от приемника, и возьмите все с собой. Будет как вещественное доказательство.

– Дядя Коля, – внезапно подал голос Витька. – Что нам будет?

– А статья, Витек, – хмыкнул старший лейтенант. – Двести первая[3], часть первая. Или же вторая – как суд решит…

***

Не успел Пинчук переступить порог отдела внутренних дел, как его окликнул дежурный:

– Товарищ капитан! Начальник велел передать: как появитесь, немедленно к нему.

– Шимко? – уточнил инспектор дознания.

– Он, – подтвердил дежурный.

Пожав плечами, капитан направился к лестнице. Поднимаясь по ступеням, напряженно размышлял. Для чего начальник отдела внутренних дел приказал ему явиться, да еще с раннего утра? Никаких особых провинностей за собой Пинчук не числил. Есть проблемы со сроками по паре заявлений, но это ерунда, до конца недели разберется. В остальном все хорошо – ну, насколько это может быть у милиционера на хлопотной и невысокой должности. Тогда, спрашивается, зачем?

Так и не придя к какому-либо выводу, Пинчук вошел в приемную начальника отдела и поздоровался с секретаршей.

– У себя? – спросил у немолодой женщины.

– Да, – кивнула секретарша. – Заходите. Родион Степанович велел, чтобы сразу.

Вновь пожав плечами, капитан открыл оббитую дерматином дверь и вошел в просторный кабинет.

– Здравия желаю, товарищ подполковник! – выпалил с порога. – Вызывали?

– Проходи, Пинчук! – кивнул начальник, поднимаясь из-за письменного стола, украшенного целой батареей телефонов – обычного, внутренней связи и прямого с УВД. Обогнув его, он вышел к подчиненному и пожал ему руку, чем привел того в недоумение. – Присаживайся, капитан. Разговор есть непростой.

Подполковник устроился за столом совещаний, примыкавшим к начальственному, заняв место как бы равное с капитаном. Тем самым подчеркнул: мы сейчас с тобой – коллеги, которым нужно решить сложную проблему сообща.

– Ознакомься.

Дознаватель взял из рук шефа несколько листков под скрепкой и погрузился в чтение. Спустя несколько минут удивленно глянул начальника.

– Участковый мог представить дело как мелкое хулиганство. Этому Григоровичу выписали бы сутки или даже штраф, смотря какое настроение у судьи.

– Но потерпевший написал в заявлении «прошу возбудить уголовное дело», – кивнул Шимко. – Так заявление и зарегистрировано.

– Григорович… – протянул Пинчук. – Знакомая фамилия.

– Сын секретаря столичного горкома, – подтвердил Шимко. – Мне вчера оттуда позвонили, а потом и сам отец приехал. Спать как раз ложился… – он вздохнул. – С ним отправились в отдел, где и отдал ему сына. Заодно второго выпустил, чтобы тот не обижался и болтать не начал. Константин Сергеевич просил меня тихонько все прикрыть. Понимаешь?

– Засада, – догадался капитан. – Для начала участковый пусть перепишет протокол – вот и все дела. Откажу в возбуждении уголовного дела. Спишем на административку.

– Упрямится, – сморщился начальник. – Говорил я с ним. И понять его, конечно, можно: неприятностей боится. Есть свидетели и потерпевший, тот пожаловаться может. Ведь приемник, что ему сломали, стоит 80 рублей. Повторю: меня просили, чтоб без шума. Так что и административки для задержанных нельзя. Потому что судья, выписав штраф, обязан отправить в вуз телегу. Григорович-младший учится в университете.

Из которого его не исключат из-за горкомовского папаши, прикинул капитан. Но телега из суда все равно доставит неприятности. Шимко решил заработать благодарность партийного секретаря, избавив от хлопот подчистую.

– Побывай у этого Коровки, побеседуй с ним душевно, – продолжал подполковник. – Григорович обещал купить ему другой транзистор. Готов хоть импортный «Грундиг» из комиссионного приобрести. Взамен пусть парень напишет заявление, что претензий к фигурантам не имеет, погорячился, мол, и просит их не привлекать.

– А девчонка? – капитан ткнул пальцем в протокол. – Та, которую ударил Григорович?

– С нею проще, – ответил подполковник. – Выпивала с фигурантами, обжимались, наверное. Пригрозить, что сообщим об этом в ПТУ, и она заткнется.

– Прокурорские не придерутся? – спросил Пинчук. – Когда будут отказной проверять?

– Будь спокоен, – хмыкнул подполковник. – С горкомом воевать не станут.

– Хорошо, – кивнул Пинчук.

– И еще: об этом не болтай, – подполковник помолчал. – Сделаешь, как надо, не забуду. Ты просил, чтоб дали комнату в семейном общежитии? С этим трудно, но тебе пойдем навстречу. Как уладишь дело, можешь заселяться.

– Спасибо! – капитан поднялся.

– Работай! – подполковник размашисто поставил визу на протоколе: «тов. Пинчук, к рассмотрению».

В кабинет, который дознаватель делил с напарником, уехавшим в отпуск, Пинчук только заглянул, чтобы позвонить заявителю. У того имелся телефон, да еще он оказался дома. Обещал дождаться Пинчука. Замечательно! Он напишет под диктовку заявление, а второе капитан возьмет у потерпевшей. Пригрозит, что сообщит о недостойном поведении в училище, и девчонка не откажет. Можно справиться за день. И тогда Пинчук получит то, чем мечтал – комнату в семейном общежитии. За нее платить копейки по сравнению со съемной, где он обретается сейчас. Да и Ленка плешь проела: хочет завести детей. С этим у него проблема: семьям с маленьким ребенком комнаты в столице не сдают. Никому не нужно, чтоб его будили ночью плачем и чтоб ванную завесили пеленками…

Прижимая к груди дерматиновую папку, куда он спрятал стопочку бумаг по заявлению Коровки, капитан смотрел на проплывавшие за окном трамвая городские виды. Почему начальник доверился ему? Ответ нашелся почти что сразу: большинство офицеров райотдела