Наталья судорожно вздохнула и смолкла.

— Лэнд — это её настоящая фамилия? — спросила Лера.

— Нет, конечно. По паспорту она — Полина Фиготина. Нормально звучит для поп-звездочки, правда?

— В самом деле? — широко открыла глаза Стрелецкая.

Наталья фыркнула.

— Стала бы я врать! Такое специально не придумаешь. Говорят, с их знакомством связана очень пикантная история. Шаныгин забрел на какую-то тусовку. Оттягивались по полной программе. Когда подпили как следует и за столиками не осталось ни одного трезвого человека, один из мужиков, чтобы расшевелить публику, решил выпендриться. И бросил клич: у кого из присутствующих дам самая красивая пи…да, тому вручается приз в каком-то там количестве долларов. Его сначала не поняли, хотя народ собрался раскованный. Дамы стали мяться и понемногу трезветь. Пока все балдели от сделанного предложения, Польди не растерялась. Она встала, вышла на середину и демонстративно задрала подол платья. Трусов на ней не было, лишь чулки с ажурной резинкой и пояс. Она привалилась к столу и расставила ноги, давая возможность оценить её хозяйство. Оценили, даже, говорят, разрешалось руками потрогать. После этого начались её отношения с Шаныгиным, — он всегда обожал девочек без комплексов и с душком, — и восхождение на музыкальный олимп. Хотя одно время был слушок, — Дробышева закашлялась, — что у Ильи особые вкусы. К сожалению, я очень много знаю про эту семейку. Ее красивое лицо сморщилось.

— Хорошо иметь мужа продюсера, правда? — заговорила она опять. — Из попсовой бабочки-однодневки, которую с её непоставленным провинциальным голосишком, годным для районного дома культуры, и которую при нормальном раскладе в подпевку не возьмут, лепится эстрадная певица. Мои песни считаются долгоиграющими, их — все до одной! — поют до сих пор, но шоу-бизнесу ничего не стоит отодвинуть тебя в какую угодно задницу. Знаешь, как это делается?

— Знаю, — тихо произнесла Валерия.

— Ну, слава Богу, а то я думала, что ты уж совсем… Помнишь мой тур по городам Сибири, когда в прессе появились статейки, что, мол, Дробышева рассчитывала на аншлаг, а получила пшик, что публика потеряла ко мне интерес, ну и, естественно, пик моей популярности миновал?

— Да, я ещё удивлялась тогда, — сказала Лера.

— А чему удивляться, если зрителя оттягивали на другие концерты. Шаныгин, сволочь, руку приложил. А он если за что возьмется — только держись! Мерзавец, каких мало. А страшен… Про таких говорят, что морду надо в трусах носить.

Лера захохотала.

— Ну, ты даешь, Наташа! Очень забавное выражение.

Дробышева вздохнула.

— Будешь тут забавной, когда с такой мразью дело приходится иметь. У меня в отличие от других есть музыкальное образование, голос, известность какая-никакая, думала, могу себе позволить такую роскошь — ни перед кем не прогибаться, получается, нет… Слишком многого хочу. Я не ангел, конечно. Каких только любовников на меня не навешивали, но, заметь, — в глазах Натальи появилось презрение, — никогда и никто не шушукался, что Дробышеву трахает вся вокально-инструментальная группа одновременно. В отличие от других.

Лера уставилась на молодую женщину.

— Да, да, я знаю, что говорю. И, честно сказать, лучше бы не знать всей этой грязи.

Наталья сделала большой глоток из своего стакана и поставила его на стол.

— Хорошая штука — травяной сбор. Потом возьму у тебя рецепт. При таких нагрузках — в самый раз будет. Я вот иногда задумываюсь о своей жизни: кому я принесла вред? Никому, только себе. А скольких вытянула, помогла стать на ноги… Лучше бы я этого не делала. Как вспомнишь, так мерзко становится, хоть кричи. Один Челубеев чего стоит! Совместные турне, концерты… Да кому он был нужен с его песнями и посредственным голосом! Таких непризнанных гениев, как он, пачками можно отгружать. Я влюбилась, как последняя дура, а он просто использовал мою популярность, чтобы продвинуться. Мне намекали, что он себе на уме, даже подлецом называли, да куда там, разве я поверю… Курица слепая. И не верила, пока сама интервью в газете не прочитала. Обидно-то было как, Господи! Что же я за идиотка, на какую дешевку клюнула! Валя Максимова из драмтеатра его встретила на одной тусовке, он отвернулся, сделал вид, что не заметил. Она не поленилась подойти и говорит при всех: что же ты, гондон, делаешь, а?..

Наталья закрыла глаза и стиснула руки на груди.

— Может, не надо об этом сейчас, — тихо попросила Лера.

Она слышала про эту историю. Челубеев — эстрадный певец. Не начинающий, но малоизвестный. Он был любовником Натальи, участвовал во всех её концертах, обязательно пел две-три песни. Его стали признавать, и он, поверив в собственную неотразимость, решил, что не нуждается в поддержке Дробышевой и дальше будет выступать один. Вокруг него стали крутиться шлюшки, непонятно откуда взявшиеся. Тогда и появились в печати его независимые суждения и это самое интервью. На плаву Челубеев продержался недолго. Без Натальи он стал никем.

— Приполз потом ко мне, на коленях прощения просил, — полыхнули гневом глаза Натальи. — Я ему эту самую газетенку в морду. Специально сохранила, выбрасывать не стала. Там черным по белому. Корреспондент задает господину Челубееву вопрос про меня, а тот делает голубые глаза и говорит: Наталья Петровна, а, простите, кого вы имеете в виду? Бойкий мальчонка! Даже у нахального журналюги челюсть отвисла от изумления. Он достаточно резко ответил, что есть только одна Наталья Петровна, имя которой каким-то образом связывают с господином Челубеевым.

Лицо Дробышевой исказила болезненная гримаса.

— Когда видела его в последний раз, поверишь, жалко дурака стало. Сначала думала, хоть в рожу ему плюну, удовлетворение получу, а как посмотрела… Испуганный, дерганый какой-то, даже ростом меньше стал. Куда что делось. Смотрит, словно побитая собака. Руки ко мне тянет, а я… — Наталья с трудом проглотила комок, который, как наждачная бумага царапнул горло. — Представила, что он, после того как меня оттрахает, нашептывая, что я самая-самая… едет к свом поблядушкам и корчит из себя знаменитость. А потом дерет их всех подряд по полной программе. Жеребец… А я ведь каждую ночь, проведенную с ним, помнила. Проснусь в темноте, и кажется, что он стоит на коленях и целует меня.

Наталья грязно выругалась. Она не щадила себя, и это ей помогло.

— Кстати, — оживилась она. — Ты слышала про новый скандал между старой дурой Лидиной и её Адмиралом?

— Нет, — покачала головой Лера, радуясь, что Дробышева поменяла тему.

— О, это интересно!

Адмиралом называли руководителя очень популярного вокально-инструментальной ансамбля «Данайцы». Молодые девчонки сходили с ума на его концертах. Армирал держал группу в железном кулаке. Поговаривали, что у него особые вкусы и что его мальчики «пользуют» своего руководителя в порядке очередности. Трахают и ненавидят одновременно. И вдруг прошел слух, что Адмирал нашел себе пассию. Ею оказалась Лидина, которая была старше его лет на пятнадцать. Вскоре слух подтвердился. Руководитель «Данайцев» вместе со своей дамой стал появляться на всех презентациях и тусовках. Пару сопровождали бравые данайцы в полном составе. Зрелище было очень трогательное. Семейная сцена, да и только.