Центр управления полетами НАСА выглядит как одна из старых фондовых бирж: люди стоят у терминалов, что-то кричат, делают паузу, чтобы прислушаться к своим гарнитурам, и после шумят еще больше, иногда замолкая, чтобы посмотреть на экраны перед ними. Большой обзорный экран на дальней стене отображает видеопотоки трех астероидов и статистику из парка дронов.

В комнате жарко и сильно пахнет кофе. Все напряжены, время истекает. В толпе я замечаю Гарри, сидящего за компьютером и что-то яростно печатающего на клавиатуре. Григорий кричит по-русски на человека, работающего за компьютером рядом с ним. Лина там же, в наушниках, смотрит на свой ноутбук. Я вижу, как крутятся строки кода, когда она что-то ищет. Мин разговаривает с Лоуренсом Фаулером, оба что-то пьют из кофейных кружек. Но Шарлотту и Идзуми я не вижу.

Джеймс наклоняется ко мне и шепчет:

– Между нами и астероидами задержка составляет около тридцати пяти световых минут, поэтому мы приближаемся к концу нашего временного интервала, в который мы можем внести изменения в задания первого флота перед боем.

– Атака автоматизирована?

– Да.

– Дроны замаскированы?

– Да. Мы используем те же методы, которые мы использовали на корабле «Пакс» и флоте «Спарта». Дроны выглядят как плавающая космическая скала.

– Качество изображения просто потрясающее.

– В основном это работа Лины. Она настраивала алгоритм сжатия данных. Мы разместили дронов в виде гирляндной цепочки, чтобы передать нам изображения обратно.

Фаулер подходит к нам и приобнимает меня.

– Рад тебя видеть, Эмма.

– Я вас тоже. – Я киваю на суету вокруг нас. – При запуске флота «Спарта» было так же?

– Нет. Тогда было еще хуже.

Фаулер извиняется и отходит в сторону, чтобы посмотреть, что обсуждают Григорий и его коллеги, так что мы с Джеймсом усаживаемся около его компьютера.

– Как вы думаете, что произойдет? – спрашиваю я, понизив голос.

– Я ожидаю, что астероиды предпримут контрмеры.

– А если нет?

– Наши дроны поразят их. Астероиды будут разбиты на кусочки. Еще я боюсь того, что к астероидам прикреплены какие-то двигательные аппараты. Как только мы нападем на них, они могут ускориться и изменить курс, пытаясь обойти другие наши дроны.

– Я полагаю, вы это учли?

– Да. Мы будем атаковать волнами. У нас двенадцать флотов дронов – и все находятся на достаточном удалении друг от друга. Мы внесем коррективы после того, как первые четыре флота произведут атаку.

Я наблюдаю, как Джеймс сканирует данные, печатает сообщения и иногда отвечает на вопросы через свою гарнитуру. Минуты текут медленно. Наконец из громкоговорителей гремит объявление: «Первое прекращение связи с флотом через десять, девять, восемь…»

Когда отсчет достигает нуля, возникает ощущение, будто из комнаты воздух выходит. Люди откидываются назад на стулья и смотрят на экран, некоторые бросают ручки на стол, другие прячут в руках лица. Это напоминает мне экзамен в колледже, где студенческий контроллер только что объявил окончание экзамена, и половина аудитории не доделала задания, а половина – спешно перебирает в голове свои ответы.

– Что теперь? – шепчу я Джеймсу.

– Теперь мы подождем и посмотрим, правильно ли мы поняли.

* * *

Я общаюсь с Линой, когда на главном экране появляется обратный отсчет:

30

29

28

Разговоры, звучащие отовсюду в комнате, стихают. Все встают. Некоторые люди снимают свои наушники.

Я медленно пробираюсь вперед, чтобы встать рядом с Джеймсом, когда из динамиков снова гремит голос: «Боеприпасы первого флота развертываются в три, два, один».

Белые вспышки заливают экраны всех трех видеотрансляций, стоит только дронам выпустить свои ракеты.

Я задерживаю дыхание, глядя на экран и ожидая, пока белый цвет исчезнет. Когда свет меркнет, я не вижу ничего, кроме черноты пространства, усеянного каменными объектами всех размеров. Должно быть, их там сотни.

Джеймс немедленно садится за компьютер и просматривает поступающие данные. Я могу прочитать некоторые из них и замечаю, что есть и хорошие новости – боевые заряды бьют по астероидам, и тяжело. Исследование показывает, что астероиды разбились на более чем тысячу объектов, широко варьирующихся по массе, самые крупные из которых все еще классифицируются как цели уровня исчезновения. Там, где раньше было три астероида, способные привести к вымиранию видов на планете, сейчас семь. Хотя технически это плохие новости, все же мы сделали шаг в правильном направлении.

Голос через громкоговоритель звучит снова. «Второй флот получает цели». Секунды, кажется, тикают как часы. Наконец голос объявляет: «Второй флот производит залп через три, два, один».

Снова белые вспышки покрывают экран и исчезают, оставляя поле еще более мелких каменистых объектов на черном фоне.

Когда появляются данные с дронов, я выдыхаю. Теперь существует почти две тысячи объектов, но только три из них могут привести к исчезновению человечества.

Крики возобновляются, пока третий флот не произведет залп. И цикл повторяется еще раз.

После пролета четвертого флота все в комнате начинают действовать, возобновляя ту самую лихорадочную активность, свидетелем которой я была, когда приехала. Скоро мне становится известна причина: у них очень короткое окно для выдачи новых команд оставшимся восьми флотам.

Джеймс и его команда оставили большой разрыв между четвертым и пятым флотами дронов. Пятый флот (и все флоты за ним) все еще находятся достаточно близко к Земле, чтобы мы могли передавать им обновленные команды, прежде чем они встретят астероиды. Идея состоит в том, чтобы корректировать нашу атаку с каждой новой волной дронов, максимизируя воздействие боеприпасов.

Команда, собравшаяся вокруг стола Мин, говорит быстро, но не перебивая друг друга. Споры вокруг компьютера Григория хаотичны.

Джеймс плюхается на стул и смотрит на экран. Он внезапно выглядит таким уставшим. Гарри подходит и улыбается мне.

– Привет, Эмма.

– Привет, Гарри. Как ты?

– О, знаешь, я люблю хорошую игру в астероиды.

Его ссылка на старую игру Atari[4] вызывает у меня смех, а у Джеймса – усталую улыбку.

– Думаю, мы увидим больше действий, – говорит Гарри Джеймсу, который просто кивает, не сводя глаз с экрана. Я почти вижу, как в его голове крутятся шестеренки. Я замечала этот взгляд и раньше: на «Пакс» и здесь, в лагере № 7, в последующие месяцы. Он что-то прорабатывает в своем большом мозгу, и я думаю, ему не нравится, как все складывается.