— А что–нибудь посолиднее? — спросил он, проглядев несколько.

Побег из–под залога, побег из–под залога, нападение с применением огнестрельного оружия, вымогательство… Он не особенно рассчитывал на еще одно такое же выгодное дельце, как с Ксантом, но с этими, похоже, будет больше возни, чем прибыли, пусть даже и возни–то немного. Имен в списке, конечно, хватало; для космических кораблей, благодаря двигателям Алькубьерре, позволяющим сжимать пространство и время, открылась лазейка в физических законах, и они могли теперь перемещаться быстрее света, а вот радиосигналы ускорить было нечем, так что новости человека опередить не могли.

Это означало, что человек, если уж под ним стало припекать, мог без проблем покинуть свою систему и спокойно рассчитывать на теплый прием в месте назначения, а представителям закона оставалось только отлавливать его уже постфактум. Чем сам Дрифт и пользовался не раз при случае.

— Вы верующий человек, капитан Дрифт?

Он прервался и взглянул на Морли. Улыбка с ее лица исчезла, она внимательно смотрела на него. Он решил, что честность тут лучше всего.

— Только когда покажется, что смерть на носу. А это имеет значение?

— Просто подумалось, — ответила она, постукивая пальцем у правого глаза. — В таком случае попробуйте разыскать Хавьера Мориту.

Озадаченный Дрифт ткнул пальцем в это имя и удивленно заморгал единственным настоящим глазом: над экраном поднялась голограмма и начала вращаться. Обычно, как и в тех досье, которые он только что просматривал, изображения были плоские, двумерные, а в таких подробностях показывали только тех, кто хорошо известен и против кого собрано достаточно документальных свидетельств. Помимо списка правонарушений, которые, похоже, в основном сводились к тому, чтобы заставить других совершать преступления ради него, из досье можно было понять, что Морита, по всей видимости, стал жертвой серьезной аварии, если судить по тому, сколько частей его тела заменили механическими протезами. Или же…

— Он из винтоголовых, — пробормотал Дрифт, потом поймал глазами плавающий текст и вдруг глотнул ртом воздух. — Погодите — винтоголовый логикатор?

Морли чуть пожала плечами. Выражение лица у нее было почти совершенно непроницаемое, с некоторым оттенком неловкости.

— Если ты священник, это еще не значит, что тебе можно призывать людей бунтовать против правительства или жечь чужие церкви. Даже если бог у тебя металлический и с мигалками.

— Они не утверждают, что бог — машина, просто считают, что люди должны стремиться стать как машины, — рассеянно пробормотал Дрифг.

Большинство людей никогда не стали бы ничем заменять части своего тела без необходимости. Другие хвастались «апгрейдами» как символами статуса или видели в этом просто эксперимент с собственным телом вроде татуировки или пирсинга. Но вот несколько десятков лет назад зародилось движение Универсального доступа: начиналось оно как кампания за доступность дешевых и надежных протезов для инвалидов или малоимущих жертв несчастных случаев, а потом превратилось в организацию, ратовавшую за кибернетическую замену человеческой плоти и крови, которые дефектны в самой своей основе. В народе эту организацию чаще называли киберкультом, хотя она и считалась светской.

Что–то такое почудилось Дрифту в словах Морли, и он снова посмотрел на нее.

— А, глаз? Да нет, я не из киберкульта. Мне его С-лучом выжгло, когда проходил врата Тангейзера.

На ее лице отразилось вежливое непонимание.

— Совсем не ценят классику в наши дни, — пробормотал Дрифг немного смущенно и смягчил свои слова улыбкой. — Спасибо за списки; надеюсь, скоро доставлю вам сюда пару человек, открывайте шире двери.

— Мои двери для вас всегда открыты, капитан, — ответила она весело, но в глазах сверкнула очень знакомая искорка, и не нужно быть шахтером с Кармеллы, чтобы догадаться — что–то тут под землей скрывается.

Одной половиной мозга он все еще сортировал досье, а другая тем временем прикидывала, как бы половчее намекнуть офицеру Морли на небольшой романчик, и размыш ляла о том, не захочет ли она прихватить на свидание свои наручники, и потому он не заметил, что рядом кто–то есть, пока не услышал покашливание. Он рефлекторным движением большого пальца выключил датапад и повернулся лицом к незнакомцу, тут же обнаружив, как еще кто–то заходит сзади. Да не один, а двое, и оба здоровенные — таких нетрудно разглядеть даже боковым зрением.

— Капитан Дрифт?

Перед ним стояла та самая маленькая женщина в никабе, из маглифта. Все та же даталинза на глазу — жаль, дисплей маловат, не разглядишь, что там, на полупрозрачном экране, тем более что в нем все отражается перевернутым. Оба глаза, и тот, что с линзой, и второй, открытый, смотрели на него изучающе.

— Да?

Дурак, вот дурак. По сторонам надо смотреть, кретин, а не о постельных развлечениях думать.

— Я хотела спросить, не зайдете ли вы выпить со мной и моим боссом? — осведомилась женщина.

Дрифт будто невзначай бросил взгляд через плечо и явственно разглядел блеск кибернетических устройств, красующихся на двух солидного размера мужчинах, стоящих сзади. Винтоголовые или просто киборги–головорезы. В любом случае, если принять во внимание те досье, которые ему только что передали, дело выглядит скверно. Можно бы ее и пристрелить, конечно, но тогда датапад придется бросить, чтобы схватить второй пистолет, а ее громилы слишком близко — воткнут нож в спину, он и повернуться к ним не успеет.

Он вздохнул.

— Разрешите кое–что уточнить? Это действительно надо понимать как приглашение?

Губ женщины под никабом видно не было, но у него осталось впечатление, что они досадливо поджались.

— Вы же вроде бы неглупый человек, капитан. Сами–то как думаете?

Судя по буквам, нацарапанным над дверью, бар назывался «Дыра». Вход был проделан в одной из каменных стен, тянувшихся вдоль улиц Нижней Подземной, внутрь вела крутая, плохо освещенная лестница. Женщина шла впереди, один громила — между ней и Дрифтом, а другой прикрывал тыл на случай, если Дрифт попытается смыться. В общем, похоже, вляпался он так крепко, как ему давненько не доводилось.

Название оказалось подходящим. Бар представлял собой, по всей видимости, общественную шахтерскую душевую после перепланировки, и теперь это помещение, сохранив неприветливую, обезличенную атмосферу, не могло похвастать даже относительной чистотой. На месте выдранных душей в ряд стояли бутылки со спиртным — это от них, должно быть, шел резкий запах, от которого сразу же запершило в горле. Сам «бар» был составлен из хирургических столов, утянутых из какой–нибудь больницы, когда–то белая кафельная плитка потемнела от дыма, а кое–где виднелись подозрительные пятна.

Короче, именно такое место, какие Дрифт давно привык обходить стороной, если только с ним не было Апираны.