– Странная помеха, – прокомментировал Гера. Но в следующий кадр уже попал одетый по-домашнему мужчина. Он медленно приблизился к картине и принялся что-то оттирать.

– Что у него в руке? Ватный диск? И что он трет? Заскринь этот момент, – попросил Макс.

Гера послушно поставил видео на паузу и сделал, что его попросили.

– Кажется, платок, – сказал Макс, рассматривая увеличенный кадр. – Или салфетка. Люсинда, в этом месте на картине пятно?

– Примерно.

– Ок. Возможно, силуэт дамы он и стер. Давай дальше, Гера.

Окончание видео уложилось всего в три-четыре секунды. Мужчина, не опуская руки, резко оглянулся, глаза его расширились, рот округлился, будто от возгласа, и запись оборвалась.

– Все. Больше ничего нет. Я дважды проверил.

– Так понимаю, это муж Виктории. Он будто чего-то испугался, – прокомментировал Макс. – Она что-то говорила про эту запись? Полицейские ее видели?

Вместо ответа Гера пожал плечами.

– Ладно, сам позвоню и спрошу. Что ж, на этом пока и закончим. Обеденный перерыв! Лида зарезервировала столик, нам нельзя задерживаться.

В коридоре Люсинда нагнала Макса и тронула его за локоть:

– Отпустишь меня сегодня на час раньше?

– Без проблем, Люси.

– Спасибо.

Макс задержал на ней взгляд:

– Все в порядке?

– Да, – ответила она и даже чуть улыбнулась.

Глава 2

Марина спала – как и все последние вечера. Наташа, ее сестра, на днях объяснила Максу, что Марине назначили новое лекарство, которое вызывало сонливость. Что ж, если оно поможет девушке выздороветь, то пусть, хоть Макс и скучал по взгляду ее синих глаз и слабой, но такой искренней улыбке.

Стараясь не шуметь, он аккуратно положил на прикроватную тумбочку плюшевого зайца и присел на стул. Марина проспит их «свидание», но потом, увидев игрушку, поймет, что Макс приходил. Он приезжал к ней каждый вечер и обязательно привозил что-то милое: букет, открытку, шоколадку, браслет, смешной воздушный шар. Цветы у нее не переводились. Мама Марины принесла в больницу красивую вазу, а потом еще две. Палата уже превращалась в оранжерею, но так меньше напоминала казенное помещение.

Марина поправлялась тяжело, медленно. Впереди ее ожидала сложная реабилитация. Но, главное, жизни девушки уже ничто не угрожало. Она ни разу при Максе не пожаловалась на то, что ей больно, неудобно, страшно. Он тоже в разговорах с ней аккуратно обходил темы, которые могли ее расстроить. Пускай все эти эмоции перекипят в нем и выплеснутся в другом месте. Марине нужны поддержка, забота. Любовь.

– Мне тебя так не хватает… – тихо сказал Макс, отчего-то сейчас как никогда сильно ощущая свое одиночество. Свет в палате был пригашен, за окном вечерел бесснежный ноябрь. Обстановка, расчерченная остроугольными абстрактными тенями, казалась особенно удручающей. Может, на настроении сказывалось то, что он уже несколько дней заставал Марину спящей и не мог пообщаться с ней?

Она уже знала, чем закончилось их первое расследование. Весть о смерти бывшего шефа, конечно, огорчила ее до слез. Но другие новости Марина восприняла с энтузиазмом – и о «Мистерио», и о том, что новорожденное агентство возглавил Макс. Он рассказывал ей о коллегах, о рабочих буднях, преуменьшая сложности и смягчая их юмором. Марина улыбалась, где-то смеялась, но все равно у Макса создавалось впечатление, что она не покупается на его наигранную беззаботность. «Ты выглядишь очень уставшим и встревоженным», – на днях заметила она, хоть он в тот момент рассказывал ей что-то забавное. Макс осекся на полуслове: кого он пытается обмануть? Еще Сергей Степанович говорил, что у Марины сильная интуиция.

Но помимо всего Макса глодало чувство вины: за то, что случилось с Мариной, за то, что они так легко попались в ловушку и упустили врага, который где-то продолжал себе спокойно жить. Днем Макса поглощали заботы, а вечером вместе с усталостью накатывали воспоминания о том кошмарном дне, который едва не стоил Марине жизни. Все случилось как предсказала Лида. Можно ли было избежать несчастья, если бы Макс послушал коллегу, если бы, как до этого, никак не проявлял свои чувства? Если бы не задержал Марину просто потому, что захотел ее обнять?..

А тот, кто во всем был виноват – Иван Темный, – сумел скрыться…

Погруженный в мрачные думы, Макс не замечал того, что вокруг него плотным коконом сгущается холод, а в тишину вплетаются только им слышимые голоса. Ему всегда бывало плохо в больницах, но со временем он научился отгораживаться от присутствия тех, кто не принял свой уход и остался в зданиях бестелесно. Бывший шеф создал несколько защит, которые помогали Максу закрыться от нежелательных контактов. Но с тех пор, как Сергея Степановича не стало, рунические формулы прекратили работать. А может, просто Макс стал относиться к ним предвзято и тем самым лишать рабочей силы… Впрочем, Лида тоже выступила против использования ставов, пообещав, что лично займется созданием защиты. Собственно говоря, сейчас они и искали разные способы, но пока не нашли оптимальный вариант.

Холод вползал в душу, выманивая все более страшные воспоминания. Максу бы спохватиться, встать, покинуть срочно больницу, но он продолжал сидеть, рассматривая безмятежное лицо Марины и погружаясь в тоску все больше. Его не волновало даже то, что нестройный хор уже распадался на отдельные голоса, что чьи-то настойчивые просьбы и жалобы туманили сознание.

– Максим?

Он не сразу понял, что зовет его другой голос – знакомый, живой. Очнулся только тогда, когда кто-то настойчиво потряс за плечо. Макс вскочил на ноги и покачнулся от слабости. Он поспешно улыбнулся, увидев маму Марины, да только она не купилась на его уловку.

– Тебе нехорошо?

– Я просто…

– У тебя кровь идет из носа!

Женщина, не сводя с него встревоженного взгляда, расстегнула сумочку, на ощупь нашла пачку одноразовых платков и протянула ему.

– Сядь. Я попрошу у медсестры лед.

– Не надо.

С остальным Макс не стал спорить: приложил к носу платок, сел и чуть запрокинул голову.

Мама Марины вздохнула и, наклонившись к спящей дочери, чтобы убрать с ее лица прядь волос, проворчала:

– Совсем не бережешь себя.

– Я всего лишь задумался.

– Сколько ты тут сидишь? Часа два, не меньше…

– Хотел дождаться вас.

Женщина выпрямилась и внимательно посмотрела на него таким же серьезным, как у дочери, взглядом.

– Тебе нельзя долго находиться в больнице. Ты же знаешь, что с любой новостью я звоню. Если так нужно лично встретиться, можешь дождаться меня в кафе, но не здесь. Береги себя хоть немного. Вряд ли Марина будет рада видеть, как ты себя… изнашиваешь.

Он улыбнулся на такое забавное словечко,