заметила Ягужинская. Владимир Николаевич кивнул и задумался о чём-то о своём. После получасовой поездки, экипаж остановился возле центральных ворот Смольного института. Пассажиры вышли и направились к парадному входу. С каждым шагом напряжение у них усиливалось. Подойдя к караульному, Волконский протянул паспорта, после проверки которых, они вошли в здание.

Глава 15 «Правосудие»

В фойе Волконский осмотрелся, кругом стояли и сидели солдаты. Вдруг один из них, стал подходить всё ближе и ближе: «Вы к кому? Кто Вас вызывал?». «К товарищу Ленину! Нам срочно! – сказал Владимир Николаевич, – попрошу не задерживать!». Волконский и Ягужинская двинулись дальше… «Стоять! – крикнул солдат, – Гордей Романович!».

Солдат повернулся к Протасову, стоявшему возле окна, кивнул в сторону пары, которая остановилась. Протасов подошёл, осмотрел обоих, глядя в глаза Волконскому ехидно улыбаясь, сорвал парик с головы Волконского. Тот, в ту же секунду, оттолкнул Протасова. «Задержать!» – крикнул Протасов и засмеялся. Солдаты тут же окружили пару.

«Владимир Николаевич, – протянул Протасов, – какая смелость и одновременно глупость, заявиться сюда. А кто это рядом с Вами?! – подходит ближе к Ягужинской, рассматривая её, – Ягужинская Наталья, кажется, Лукинична… Не может быть». Протасов обратил внимание на небольшой чемодан в руках Волконского, который крепко сжимал его в своей руке. Протасов его выхватил, приоткрыл, вскользь просмотрел: «Документы». «Что здесь происходит?!» – Лаврентьев спускался в фойе по лестнице. Протасов быстро отдал чемодан своему доверенному солдату: «Быстро в мой кабинет!» – прошипел он.

«Всё», – сказала Ягужинская со вздохом. «Разойдись!» – протискиваясь среди солдат, сказал Лаврентьев и увидел пару.

«Анатолий Степанович, вы только взгляните, – Протасов указал на Волконского и Ягужинскую, – какая наглость, заявиться сюда, да ещё и с кем?! С воровкой!». Лаврентьев подошёл очень близко к Волконскому, глядя в глаза: «Ну что, изменник революции, говорите». В это время Протасов за его спиной продолжал наговаривать на Волконского. Владимир Николаевич, глядя в глаза Лаврентьеву, спокойным голос произнёс: «В кармане», – достаёт сложенные в несколько раз документы, протягивая их Лаврентьеву.

Анатолий Степанович, продолжая стоять перед Волконским, ознакомился с содержанием документов: «За клевету, за контрреволюционные действия, за нанесение материального ущерба государству… Арестовать Гордея Романовича Протасова. Немедленно!» – громко крикнул Лаврентьев. Солдаты замешкались, но затем выполнили команду. Протасов возмущался, кричал, обзывал всех последними словами. «Вы же положили документы в чемодан», – растерянно сказала Ягужинская. Волконский с лёгкой улыбкой: «Фокус». «Но что же тогда видел в чемодане Протасов?» – спросила Ягужинская. Владимир Николаевич ответил: «Картины…». Ягужинская улыбнулась.

Лаврентьев подошёл к Протасову: «Где же Ваша честь и достоинство?! Так считаете меня дураком?! Оскорбляете честных людей, вот кому место в Трубецком бастионе, но, думаю, Вы там не задержитесь». «Ненавижу Вас всех», – прошипел Протасов. «Увести с глаз моих долой», – приказал Лаврентьев. «Анатолий Степанович, что прикажете делать с Ягужинской?» – спросил старший солдат. Лаврентьев подошёл к Ягужинской: «Наталья Лукинична, зная Ваше прошлое, я должен Вас арестовать, но к Вашему счастью или наоборот к несчастью, на сегодняшний день я не могу этого сделать: суды временно распущены и действует только революционный трибунал, по канонам которого, нарушение законности карается просто расстрелом. Я предлагаю Вам покинуть страну».

«Анатолий Степанович, я бы хотел с Вами поговорить», – сказал Волконский. «Я Вас слушаю, Владимир Николаевич», – ответил Лаврентьев. «Дело в том, – начал Владимир Николаевич, – что Наталья Лукинична оказала мне поддержку и помощь в деле возвращения огромных ценностей в наше государство, а значит оказала содействие революции». Лаврентьев задумался. Волконский продолжил, глядя в глаза Ягужинской: «Один мудрый человек в Финляндии изрёк мне следующее: каждый проступок, как и каждое доброе дело, рождает новое будущее…». У Ягужинской навернулись слёзы, но она молча сдержала себя.

Лаврентьев подал свой платок Ягужинской: «Её дело из картотеки в Вашем распоряжении и в Вашей власти», – добавил, повернувшись к Волконскому, который после его слов отдал честь Лаврентьеву. Анатолий Степанович сказал: «Благодарю за службу», – и отдал честь…

Эпилог

Этим же днём Оболенский, Голицын были освобождены из-под стражи… Валерия Сергеевна была найдена своей служанкой утром в незапертой квартире. Следствием было установлено: смерть произошла от рук Протасова, который к тому времени, уже был приговорён революционным трибуналом к расстрелу.

Голицын тяжело перенёс смерть супруги. Он знал, что его жена верила в идеалы Революции, также, как и он сам, поэтому отправился на фронт, чтобы отдать все силы на защиту её веры и завоеваний Революции. Лаврентьев Анатолий Степанович, после создания Красной Армии, примкнул к её командному составу для борьбы с «белым» движением. Ягужинская Наталья Лукинична покинула столицу, уехав в Финляндию…

После принятия ВЦИК «Положения о прокурорском надзоре», Оболенский и Волконский заняли соответствующие посты в Государственной прокуратуре.