Я бы не спешила. Я бы изучала каждую мышцу его тела, ласкала бы, гладила этого огромного, опасного с врагами, но ласкового со своими, особенно с девушками, зверя. В какой-то момент ему бы захотелось еще большего. Тогда он, вновь приникнув к моим соскам и согрев их дыханием, насладившись их твердостью и упругостью, прочертил бы поцелуями дорожку вниз. Он бы щекотал нежную кожу живота своим дыханием и растительностью, а я бы покрывалась мурашками все это время. А потом бы он отодвинул резинку моих трусиков, прямо как я сейчас. Приспустил бы их вниз, а потом и вовсе бы снял.

Он бы приласкал мои бедра, там где кожа очень нежная и чувствительная. Моя рука вместо него проводит по бархатной коже… Как давно ее никто не ласкал! Я занималась кое-чем подобным, когда еще жила в доме Азамата, а тут в плену, мне было не до самоудовлетворения. Но сегодня, а особенно с образом Льва в мыслях мне остро не хватает разрядки. Я просто умру без нее. И я позволяю своим пальцам дотронуться до сочащихся складочек.

С этими фантазиями про Льва там просто потоп, и подушечки пальцев легко скользят по губкам, растирая смазку по горошине и малым складочкам. Я запрокидываю голову назад. Вновь вызываю в воображении образ Льва. Мои движения усиливаются. Одной рукой я закрываю себе рот, потому что ощущения настолько яркие, фееричные, что боюсь стонать в голос, а второй… нет, это уже не моя рука. Это Лев во мне. Он совершает сильные глубокие движения. Член его крупный, рельефный. У такого мужчины просто не может быть другого. Но он осторожен, чтобы не навредить мне.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍    Лев тяжёлый, но я с удовольствием ощущаю эту тяжесть на себе, словно меня обнимает огромный ласковый медведь. Внизу напряжение и сладостное распирание. Он заполоняет меня собой полностью, кожа к коже, без остатка. Без единого миллиметра, без единого шанса. Его чистые глубокие движения усиливаются, убыстряются. Он закрывает мне ладонью рот, чтобы не орала на весь подвал, и очень во-время, потому что я, сотрясаясь на волне экстаза уже себя не контролирую. Я выгибаюсь дугой на кровати, подгибаю пальчики ног в попытках поймать те самые призрачные отголоски только что пережитого острого наслаждения.

В изнеможении расслабляюсь. Глаза закрываются. После такого мощного сброса эмоционального напряжения, я практически мгновенно засыпаю. С блаженной улыбкой на губах и с мыслями о Льве. Обнимаю одеяло покрепче, представляя себя защищенной, спасенной в его теплых, надежных объятиях.

Лев появляется в моем подвале, когда я уже совсем теряю надежду увидеть его еще раз. Он спускается вниз по ступеням, а Бычара молча открывает ему дверь моей клетки. Я сажусь на кровати, улыбаюсь ему.

- Привет, Алин, пошли! – протягивает он свою широченную ладонь.

Я дотрагиваюсь до него ледяными, дрожащими пальцами.

- Куда? – смотрю на него во все глаза.

Какой же он большой, надежный и самоуверенный. В хорошем смысле, уверенный в себе, как и должен настоящий мужчина!

- Я тебе кое-что обещал, и обязан это исполнить.

Ему нравится мое удивление. А у меня на лице не просто удивление, я будто бы живого деда Мороза увидела!

- Ашотджан… разрешил? – все еще не верится мне.

- Я договорился с ним, Алин, давай не терять время!

Лев перехватывает мои пальцы поудобнее, притягивает меня к себе.

- Ты сможешь идти, или мне лучше понести тебя?

- Нет, - пугаюсь я. – Сама пойду.

- Хорошо, - усмехается Лев.

Босыми ногами я нащупываю пластиковые резиновые тапочки. Лев смотрит на все это не отводя глаз. Я встаю. Моя белая полупрозрачная ночнушка едва ли достигает коленей. Лев внимательно оглядывает меня с головы до ног и хмурится. Не нравится ему такой вид. Мне больно и неприятно от этого, но сделать я ничего не могу.

- У тебя нет другого… кхм… платья? – как можно корректнее выражается он.

- Нет. – виновато опускаю взгляд, ненавидя в этот момент этот чертов балахон, практически саван, который болтается на моей исхудавшей фигуре, как мешок от картошки. И коленки выпирают из-под подола. И ноги в отвратительных тапках. Как же мне стыдно! Лев скорее всего думает обо мне с презрением, а я… представляла себе еще что он может меня возжелать! Меня. Ага! Искалеченную, изуродованную, бесправную рабыню. Такую только представлять в мужских эротических фантазиях, да!

- Тебе не дают другой одежды? – всё допытывается мужчина.

- Мне дают белье на смену, грязное тут же уносят. В клетке ничего не оставляют…

В подвале зябко. Особенно прохладно ступням в ледяной резине. Я подгибаю пальчики на ногах, и в это момент Лев переводит взгляд на них.

- Бл*ть! – ревет он и обрушивает мощный удар кулака о клетку.

Мы с Бычарой синхронно вздрагиваем. Звук в пустом подвальном помещении, усиленный эхом многократно имеет эффект разорвавшейся бомбы. Решетки клетки ходят ходуном, Бычара хватается за пистолет в кобуре, а я прижимаю руки к животу, стараясь на инстинктах прикрыть, сохранить самое дорогое, что осталось у меня в этой жизни, моего ребеночка.

Лев опирается на клетку, на то место, по которому лупанул кулаком. Опускает голову вниз, тяжело дышит. А потом, справившись с собой, решительно расстегивает кожаную куртку и закутывает меня в нее. Она настолько огромная, что туда бы без помехи поместились трое таких как я, а еще она очень теплая, и от нее умопомрачительно пахнет свежим вкусным парфюмом Льва и им самим.

- Пойдем! – уверенно он берет меня за руку и выводит из клетки.

Мне не верится, что я сейчас выхожу из этого ада, что вскоре, всего через пару ступеней, я наконец вдохну свежий воздух, напитанный чистейшим кислородом, а не затхлую вонь подвала, а потом пойду не на каторжную работу, нет, а в клинику поеду, с самым потрясающим из мужчин на свете, с тем, о ком думаю постоянно и представляю в своих самых жарких, самых запретных фантазиях!

Лев уверенно ступает вперед, ведя меня за собой за руку. Какой же он высокий! А спина в одной лишь футболке бугрится раскаченными мускулами, рельеф которых отчетливо виден даже из-под хлопка! Я так засматриваюсь на его мощную шею, на короткий стриженый затылок, в который мне отчаянно хочется зарыться носом и дышать, вдыхать, наслаждаться его умопомрачительным запахом… в общем я оступаюсь, но рука его не дает мне упасть. Он разворачивается и молниеносно берет меня на руки, как маленькую, а я затихаю на его груди и дышу этим чистым запахом морской свежести, мужественного мускуса и надежности. И я не хочу, чтобы это заканчивалось… Боже, как я этого не хочу!