— Я только хотела сказать ей, что вы приехали разузнать, как тут у нас, но она захотела во что бы то ни стало прийти сюда, чтобы повидаться с вами, — затараторила она. — Ведь я не наделала глупостей, правда?

— Конечно, нет, — успокоила ее Лаура. — Ты правильно поступила…

— Но на будущее: не вздумай ничего предпринимать, никого не предупредив! — упрекнул ее все же Жуан.

Однако он едва успел договорить: прикончив стаканчик сидра, преподнесенный мадам Анри, Матюрина величественно поплыла к ним, будто корабль, возвращающийся в порт с полными трюмами добра. Чуть присев в реверансе, она строго заявила:

— Никогда бы не поверила, что доведется мне видеть, как наша хозяйка проживает на деревенском постоялом дворе, а ведь в городе у нее большой и красивый дом!

— А не забыли ли вы случайно, кто еще совсем недавно жил в этом большом и красивом доме?

— Он мертв, и дьявол прибрал его грешную душу.

— Откуда же мне было об этом знать? Вдобавок, Матюрина, вы запамятовали, что в этих местах у нас есть имение. Я предполагала остановиться в Лодренэ.

— Пусть так, но надо было сначала объявиться в главном доме. Так подобает, и ваша матушка так бы и поступила. А узнать, что тут случилось, вы могли бы, послав на разведку своего лакея!

— Ох, Матюрина, Матюрина! — простонала Лаура, и ей показалось, что она очутилась в прошлой жизни. — Вы хоть помните, в какое время мы живем? Что ж вы попрекаете меня: что подобает, что не подобает!

— А вот и попрекну! Мы пережили страшные дни, а теперь жизнь должна опять войти в прежнюю колею. И такие люди, как вы, госпожа маркиза, должны бы возродить приличия!

Произнесенный Матюриной уже забытый титул подействовал на Лауру, как удар хлыстом:

— Не смейте больше меня так называть! Сами должны понимать почему. Отныне называйте меня просто «мадам». Счастье еще, что не приходится становиться «гражданкой».

— Слушаюсь… мадам. Пойду подготовлю все к приезду мадам… и ее спутников, — добавила старая женщина, бросив взгляд на Лали.

Тут Лаура, не выдержав, рассмеялась:

— Мне кажется, что вы можете называть как подобает госпожу графиню де Сент-Альферин. Пусть хоть это послужит вам утешением… До завтра, Матюрина!

Прямая как палка бывшая экономка Марии де Лодрен попрощалась как полагается и направилась к выходу из трактира.

— Идет прилив, — забеспокоился Жуан, — я провожу ее. Будет жаль, если она утонет. А на обратном пути зайду к жандармам…

В пустом, к счастью, в этот час зале Лаура и Лали смотрели в окно на их удаляющиеся силуэты.

— У меня тоже была служанка, очень похожая на нее, — грустно заметила Лали, — верная, как пес, и крепкая, как старый дуб… но характер! Будто испанская дуэнья! Я так жалела, когда она умерла.

— А в жилах моей матери текла и испанская кровь, — сказала Лаура, — вот Матюрина от нее и набралась. Распростерла над ней свои крылья, как ангел-хранитель… Я даже не представляю себе дом без нее.

— Так мы примем ее… приглашение?

— Я бы скорее употребила слово «приказ», — улыбнулась Лаура, — но ведь она права: разве это нормально — жить на постоялом дворе? Кроме того, — добавила она, внезапно посерьезнев, — мне надо выяснить, в каком состоянии дела судоходной компании Лодрен, ведь теперь, увы, уже нет месье Беде и некому за всем следить.

Вернувшись поздним вечером, Жуан привел с собой командира жандармов, капитана Кренна, которого отыскал не без труда. В те времена в Сен-Серване было целых две жандармских бригады, одна, пешая, размещалась в частных домах, а вторая, конная, была расквартирована в помещениях ратуши и в бывшем монастыре капуцинов. Эта бригада насчитывала семь лошадей и столько же наездников, местом встречи для них служил зал, где монахи некогда хранили съестные припасы. Капитан же — его к этому обязывала должность — жил между церковью Святого Креста и бухтой Солидор, в красивом доме, принадлежавшем богатой вдове судостроителя, чьи верфи, мастерские и доки занимали значительную часть порта — на них приходилась основная доля промышленной деятельности в этой части страны.

Красавец-мужчина, Алан Кренн вел там приятную жизнь, находясь вдали от муниципальных склок, зато поблизости (ну чем не оправдание выбора места жительства?) от главного городского памятника, башни Солидор с тройным средневековым донжоном[15], испокон веков служившего крепостью для защиты истоков Ранса, а сразу после революции превратившегося в тюрьму. Кренн мог видеть тюрьму из своего окна и, очевидно, наслаждался этим зрелищем. Он терпеть не мог, чтобы его беспокоили после заката. Пришлось Жуану вступить в сложные переговоры и протоптать немало дорожек, пока один сговорчивый жандарм не дал ему адрес своего шефа. А добравшись до дома капитана, Жуан почти целый час умасливал челядь вдовы, а потом и саму вдову, чтобы она представила его своему постояльцу — ведь он считался главным мужчиной в доме. Но чудо! Вместо грубого, черствого, хамоватого солдафона, который мог послать его куда подальше, перед Жуаном предстал умнейший человек, чей острый глаз и хитрая улыбка сразу вызвали его расположение.

— А интереснейшее дельце! — с ходу воскликнул он. — Вы даже не представляете, какое мне доставили удовольствие! Месяц за месяцем я только и делаю, что задерживаю невинных и отпускаю негодяев! Что ж тут удивляться, что я предпочитаю проводить большую часть времени дома!

— Я так и думал, что вас заинтересует это дело.

— Если тут замешан этот чертов Понталек — забери дьявол его душу! — то тут не соскучишься! Пойдемте в «Старый Пеликан»! Я, кстати, частенько туда наведываюсь поужинать и пропустить пару стаканчиков.

По дороге на постоялый двор Жуан думал о том, что Кренн оказался самым необыкновенным жандармом, которого ему когда-либо приходилось встречать. Его речь была изысканной, без всякого «тыканья» и «граждан» эпохи равенства, и он наверняка придет в восторг от красоты Лауры, как и от запутанного дела, которое ему предстояло разгадать. Он убедился также, что капитан пользовался в городе определенным успехом: улыбки женщин и поклоны мужчин сопровождали их на всем пути до самого трактира. «Старый Пеликан» же был забит до отказа, в зале стоял гул возбужденных голосов: подвыпившие посетители обсуждали последние новости. Капитана сразу окружили, и ему пришлось влезть на стол, чтобы всем было слышно:

— Сдается мне, вы тут мастера поболтать! — прокричал он. — А хотел бы я знать, кто рассказал вам про Лодренэ и Венсанов? Ему отвечал мэтр Буве:

— Мы слышали, как прибывшие вчера дамы говорили с гражданкой Анри. Слух распространился молниеносно: городок маленький, и все здесь знали Вен-санов…

— Очень жаль, нехорошо получилось… Эй, мэтр, да угомоните их! Я пойду опрашивать тех дам, а потом вернусь поговорить с вами — сначала одно, потом другое. Если кому-то из вас известны какие-нибудь подробности, то я буду очень признателен…