они , эти фракийцы.  Многое можно  вспомнить.  Но если Бато сочтет нужным учинить здесь беспорядки, большинство парней в лудусе последуют за ним.

Он замолчал, когда тень упала на стол на козлах.

- Так, так,  так!  Посмотрите, кто решил удостоить нас своим присутствием.

Ветеран опустил голову, услышав голос позади Паво.  Молодой гладиатор небрежно повернулся. Бато сердито смотрел на него, его ноздри раздулись от гнева.

- Окажи мне услугу.  Скажи, как так получилась?  Всего два боя, и ты получил звание Первого Меча?  Прямо сказка какая-то.

Рядом с ним возвышался  гладиатор гигантского роста. Он был бритоголовым и бледным, как мел, с красноватым шрамом, спускавшимся по груди к паху.  Бато заметил, что Паво смотрит на человека, стоявшего  рядом с ним, и рассмеялся.

- Это мой телохранитель,  Дюрас.  У него самый сильный удар во всей Фракии.  Дюрас убивал римских отбросов голыми руками.  Однажды он так сильно ударил человека, что у него раскололась голова. Не так ли, Дюрас?

Телохранитель кивнул в знак согласия.

Бато с презрением посмотрел на Паво: - Ты можешь носить звание Первого Меча, но каждый мужчина в этом лудусе знает, что настоящий Чемпион - я.  Я должен получить всю славу и почитание. До сих пор все девки в округе  выкрикивают мое имя.  Единственная причина, по которой ты вообще здесь, в том, что Император назначил этого толстозадого армейского офицера, твоего приятеля, ланистой.

- Он мне не приятель, - пробормотал Паво.

- Вы оба римляне.  Это делает вас обоих моими врагами.

Паво встал, чтобы выйти из столовой.  Дюрас ткнул ладонью молодого гладиатора, толкнув его обратно к краю стола.  Рефлекс  сработал  внутри Паво.  Он схватил пустую глиняную тарелку и бросился вперед, обрушив ее на телохранителя.   Дюрас ойкнул, когда она разбилась о его череп.  Бато отпрыгнул назад, когда глиняные осколки застучали по полу столовой.  Дюрас оскалил зубы.  Сжав толстые пальцы в кулак, телохранитель ударил Паво кулаком в солнечное сплетение. Удар оглушил молодого гладиатора и отбросил его назад.

Затаив дыхание и восстановив равновесие, Паво в мгновение ока рванулся вперед, врезавшись головой в Бато.  Дюрас с удивлением  смотрел, как Бато  ахнул, а его лицо покраснело, когда поток воздуха вырвался  у него изо рта. Он упал, споткнувшись о перевернутую скамью и рухнул на спину, а Паво оказался на нем. Остальные гладиаторы с ошеломленным выражением лица наблюдали, как Паво со всей силы ударил сжатыми костяшками пальцев по носу Бато.  Он приготовился ударить снова. Но, на этот раз пара рук сжала его запястья, оттянув его от Бато. Молодой гладиатор развернулся, готовый отбиться от телохранителя.  Затем он увидел лицо, смотревшее на него в ответ, и неохотно ослабил кулак.

- Что тут происходит? -   загудел Макрон.

Паво поморщился:  -  Господин, я сейчас объясню…

- С меня довольно твоих объяснений, богатый мальчик!  Ты ничего, кроме неприятностей не приносишь. Они преследует тебя повсюду, как неприятный запах. -  Оптион  посмотрел на Бато. Поверженный фракиец сжал залитый кровью нос и застонал.

В этот момент в столовую ворвался тренер. На его лбу выступили капли пота, и он обеими руками сжал короткий хлыст. Он перевел грозный взгляд с Бато на Паво.

- Заводим новых друзей, не так ли?

- Это римское дерьмо меня первым ударило, - гнусаво сказал Бато. -  Придрался ко мне без всяких причин.

- Это так? - спросил Макрон у Паво.

Прежде чем молодой гладиатор успел ответить, Бато махнул рукой Дюрасу и другим фракийцам:  - Спросите любого из них.

Мужчины заговорили на своем родном языке, затем посмотрели на Макрона и согласно кивнули.  Оптион сжал губы.

- Ну, это решает все,  Паво. Ты должен соблюдать дисциплину.

- Но, Макрон… я имею в виду, господин…

- Никаких "но”!  Мы ожидаем от тебя, что как Первый Меч ты должен показывать  пример другим парням.  - Макрон мотнул головой в сторону имперских гладиаторов. - Как ты думаешь, что сделают эти люди, если увидят, что ты избежал наказания?  Это повредит  их моральному духу. И нам это не нужно, не так ли?

- Нет, господин.

- Таковы правила. Исключений быть не может.  Акулео!

- Господин?  -  тут же  ответил тренер.

- Накажи этого человека, как сочтешь нужным.

Тренер жестоко ухмыльнулся Макрону:  - С удовольствием, господин.

Макрон сердито посмотрел на Паво:  - А теперь свали с моих глаз.

Молодой гладиатор почувствовал  глубокую обиду на Макрона. Несмотря на их нынешние  различия, у него с оптионом сложилась тесная связь.  Оба мужчины с честью сражались за Рим и одинаково ценили военное искусство.  Их объединяла общая ненависть к Палласу  и Мурене. Теперь оптион отнесся к нему как к заблудшему рабу, холодному, отстраненному и отчужденному.  Уязвленный чувством предательства,  Паво вышел из столовой вслед за Акулео.  Он поплелся к тренировочной площадке, готовясь к ужасной боли, ожидавшей его на конце кнута тренера.  Акулео остановился, как вкопанный, и упер руки в бока.

- Куда, по-твоему, ты идешь?  -  спросил он.

Паво нахмурился: -  К палусам, господин. К месту порки.

- Я не собираюсь тебя пороть, - ответил Акулео, весело посмеиваясь. - Это было бы слишком просто! Нет. Такой высокородный парень, как ты, заслуживает особого наказания.  -  Он указал на здание, расположенное в северо-восточном углу лудуса. -  Ты будешь убирать нужник, Паво. Водостоки снова забиты благодаря этому проклятому  Корвусу.  Сделай все возможное, чтобы вычистить их!

- Я не буду этого делать! - возмущенно возразил Паво. -  Это работа рабов.

Акулео приложил ладонь к уху:  -  Что ты сказал, Паво?

- Что слышали!

Тренер ухмыльнулся: - Это похоже на то, что ты сказал, что тебе на все насрать.

Все еще ухмыляясь, он развернулся и направился к нужникам . Паво угрюмо последовал за ним под портиками и по тускло освещенному коридору, вскипая от возмущения тем, что ему приходится выполнять работу, которую он считает недостойной.  Запах ароматных масляных фитилей, доносившийся из бани, не мог заглушить зловонный запах человеческих экскрементов, исходивший из нужников.  Два запаха слились в острую, гнилостную вонь, которая ударила в ноздри Паво и заставила его внутренности  побороться с рвотным рефлексом.

Акулео остановился у входа в нужник, преграждая путь Паво.

- Это еще не