— Я не прощаюсь с тобой. — Его рука крепко сжимает мой затылок. Он трясет мою голову, пытаясь втолковать, что я просто обязана ждать, что я всегда буду принадлежать ему.

Но это не так. Я все уже решила, но не хочу говорить это вслух. Впервые за эти пять лет мы по-настоящему разлучаемся. Возможно, именно это вводит меня в ступор. Я не могу сейчас понять свои чувства.

Затем мы спускаемся вниз, где сидит Бонни, мама Итана. Она бросает на сына быстрый взгляд, но на мне ее глаза задерживаются. Я вижу в них сочувствие.

— Отец уже ждет, — говорит она, все еще не сводя с меня взгляда.

Итан выходит на улицу, и мы следом за ним. У дома стоит темно-синий пикап мистера Херита, отца Итана. Он выходит из машины и помогает Итану загрузить сумки в багажник. На переднем сиденье пикапа я замечаю Лэнсу. Он вместе с мистером Херитом отвезет Итана до самого Рѝно, штат Невада. Город находится всего в пятидесяти милях от озера Тахо. Там он будет жить у друга своего отца первое время. Я знаю, какая работа его ждет там. И даже если бы он позвал меня с собой, я бы вряд ли решилась ехать. Рино славится разнообразием индейского казино. Итан всегда относился с пренебрежением к казино, учитывая слабость своей матери. Именно поэтому в моей голове масса вопросов, но я просто не могу задать их вслух.

Мистер Херит машет мне и Бонни рукой, затем садится обратно в машину. Итан неловко обнимает мать.

— Будь осторожна.

Бонни кивает и отходит от нас. Мы с Итаном снова остаемся наедине, стоя возле дома. Он ждет, когда я посмотрю на него, но я не смотрю. Шум реки, заведенный мотор машины, негромкие голоса Лэнсы и мистера Херита делают это прощание слишком тягостным. Несмотря на все свои противоречивые чувства, я люблю его. И не хочу, чтобы он уезжал.

Итан сгребает меня в охапку и прижимает к себе. Чувствуя знакомый запах, я утыкаюсь в его рубашку и уже не могу сдержать слез.

— Не плачь, — просит Итан. — Пожалуйста. Так нужно.

— Знаю, — киваю я.

— Я буду звонить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я начинаю отрицательно мотать головой.

— Нет, Итан, не нужно.

— Мы разберемся, — настаивает он.

— Нет, — уже тверже говорю я и вытираю слезы рукавом своей блузки. — Нужно было сделать это давно.

Ему не нравится мои слова. Итан отпускает меня и сжимает кулаки. Затем резко разворачивается назад и садится в машину.

Я не смотрю, как они уезжают. Уставившись на соседние дома через реку, я подавляю в себе слезы и думаю о том, что мне нужно поскорее уехать домой. Руки Бонни осторожно ложатся на мои плечи, и я разворачиваюсь к ней. За эти годы я хорошо с ней подружилась. Она никогда не была идеальной матерью, но меня она любит.

— Мне очень жаль, Венди, — убирая светлые пряди с моих щек, говорит Бонни. — Он вернется. Возможно, вам нужно это время.

Да, оно нам нужно. Но сомневаюсь, что мы когда-нибудь снова будем вместе. Эти отношения меня опустошили.

— Все в порядке, — бормочу я. — Все в порядке.

— Пойдем в дом, — предлагает Бонни. — Выпьем чаю.

Но я решительно иду к своей машине, припаркованной у ограждения со стороны реки.

— Мне нужно ехать домой.

— Венди, — зовет меня Бонни, и я оборачиваюсь. — Что бы между вами ни происходило, ты здесь всегда желанный гость.

Эти слова и ее добрая улыбка вызывают очередную порцию боли. Мне приходится ухватиться за машину и подавить рвущийся стон.

— Спасибо, Бонни. — Я сажусь в машину и трясущимися руками завожу мотор.

Не плакать, не плакать. Не сейчас.

Но как только я начинаю отъезжать от этого дома, слезы начинают заливать лицо.

САУТ ЛЕЙК ТАХО — ТРАКИ, июнь

Лэнса

Талисманом футбольной команды общественного колледжа Лейк Тахо является койот. По всему кампусу развешаны флаеры и наш талисман носится по всем аудиториям, призывая студентов поддержать свою команду. Как будто всем все равно. Да все с ума сходят. Как всегда весь кампус просто на ушах стоит.

Что касается самого животного, то честно признаюсь, я восхищаюсь им еще с детства, когда отец впервые взял меня с собой в горы. На открытой местности мы встретили это животное. У североамериканских индейцев существует множество легенд, связанных с койотами. Для нашего народа животное являлось тотемным.

Койот почти сразу же убежал, завидев людей. Но момент длиною в пару секунд, когда я встретился взглядом с парой золотистых глаз, отчетливо врезался мне в память. Отец сказал, что духи предков все еще живут в птицах и животных. Будучи маленьким я грезил легендами, и пока был жив дедушка, мамин отец, я ходил за ним по пятам, прося рассказать мне очередную историю.

Наконец-то пришел июнь и мой последний учебный день второго семестра первого года в колледже.

Мне все еще восемнадцать, а я уже закончил первый год в колледже. Это круто. Меня рано отдали в школу и получилось так, что я учился на год старше своих сверстников. Но хвастаться этим мне остается недолго. Завтра мне исполняется девятнадцать. Но осознание того, что все-таки первый год в колледже я закончил в восемнадцать, странным образом греет душу. Глупо до невозможности.

Выйдя из научного здания, я плетусь к парковке. Кампус чем-то напоминает летний лагерь. Особенно в это время года. Все здания расположены недалеко друг от друга, смешавшись с елями и пихтами. На каждом дереве висит какая-нибудь глупая записка типа «Сидни Стоуни тупая стерва» или очередной флаер. Слепящее солнце не дает мне разглядеть силуэты, сидящие на лужайке под деревом, возле библиотеки.

— Лэнса, эй, чувак. — По голосу я сразу же узнаю своего друга Виджэя. Почти весь этот год, если у меня не хватало денег на бензин или я просто оставался в Саут Лейк Тахо, я торчал именно у него.

Было не очень-то удобно каждый раз мотаться в Траки. Но все же порой это оказывалось необходимостью, но я не жалуюсь. Кроме учебы я вечно был загружен группой, починкой байка или машины, выделкой амулетов, помогал отцу на работе.

Но это лето я решил провести для себя. Конечно, я буду работать. Но только дома в Траки, и эта работа будет моим единственным занятием на ближайшие пару месяцев.