Спасла опять Рори, которая горячо поддержала мою идею – не словом, а делом.

И, наверное, в день открытия моего салона закончился мой брак. Думаю, Стас не принял моего решения и не простил мне мой успех.

Еще год мы пытались сохранить семью, но каждый наталкивался на стену непонимания от партнера, и в итоге мы приняли непростое, но самое верное решение – жить отдельно.

Предаваясь грустным воспоминаниям, я собирала чемодан для сына.

Перепроверила все еще раз, удовлетворенно кивнула и отправилась спать, поставив будильник на пять утра.

Сон почти не шел, я ворочалась с боку на бок, перебирая мысли в голове. Со Стаса плавно переключилась на Эдуарда, вознесла короткую молитву о том, чтобы этот индивидуум про меня больше не вспомнил, и в конце концов уснула.

Утро было недобрым. Стас с Федей приехали в шесть, и мы на двух машинах отправились в лагерь за городом.

Федя быстро нашел себе друга и убежал, пока мы с бывшим мужем оформляли документы.

Я поняла, что сын доволен, и наконец успокоилась. Подписала документы, дважды проверила, взял ли он с собой мобильный и зарядное устройство, поцеловала его и поехала домой, решив взять один выходной.

Вернулась в квартиру, заварила себе чай, открыла окна, впуская в дом свежий воздух, и села на балконе, наслаждаясь вкусным травяным чаем, когда в дверь позвонили.

Я глянула на часы и потопала открывать. Заглянула в глазок и увидела молодого парня в желтой кепке с логотипом известной доставки.

Открыла дверь и вопросительно подняла бровь.

– Катерина Романовна? – сурово уточнили у меня.

– Да.

– Доставка.

Мне протянули букет, который оказался довольно тяжелым, и попросили расписаться.

Я поставила подпись, заперлась, включила свет в коридоре и обалдело рассматривала букет.

В центре красовалась бутылка мартини, а по краям на обычных деревянных палочках были лекарства вперемешку с маленькими шоколадками. Успокоительное, от изжоги и от похмелья!

Спасибо, что тонометр не положил, зараза!

Я отнесла букет в гостиную, положила на стол и завертелась на месте в поисках орудия предстоящего убийства одного не в меру нахального маргинала.

– Катерина! – услышала я.

Поперхнулась воздухом, подпрыгнула на месте, вышла на балкон, выглянула на улицу и некрасиво открыла рот. Под моим окном гарцевал свежий, выбритый и довольный Эдуард, озаряя двор широкой улыбкой.

Мы встретились взглядами, а это чудо подняло в воздух бумажный пакет и сообщило:

– Катюх, я шаурму купил!

– Поздравляю, – до слез обрадовалась я и приложила ладони к груди. – Она у тебя гавкала или мяукала?

Эдуард как-то подозрительно покосился на пакет и спрятал его за спину:

– Катя, выходи, погуляем. Погода хорошая!

– Не выйду, – открестилась я.

– Почему? Катерина, я с серьезными намерениями, – пригрозил он.

– С серьезными тем более не надо, Эдуард. Я уже купила себе тонометр и завела кота.

– Ты рано отчаялась, – наставительно заметил он.

– Правда? Признавайся, чудо, букет от тебя?

– Уже доставили? – обрадовался он. – От меня. Ты мою заботу оценила? Я тебе и мартини, и закуску и даже лекарства, чтоб утром головушка твоя красивая не болела.

– Тонометр забыл, – подсказала я.

– Как знал, что ты уже купила, – выдохнул он и снова сверкнул глазами.

– Эдуард, иди отсюда, матом прошу!

– Не надо матом, Катя, это неприлично, что люди подумают?

– Что ко мне прицепился наглый гопник-сталкер? – предположила я.

– Я не наглый, я настойчивый, – поправили меня, – и заботливый. Выходи, а? Катерина. Или я сам сейчас поднимусь.

– Только попробуй, – пригрозила я.

– Ладно, ты тут жди, я скоро вернусь, – предупредил меня Эдуард и куда-то вальяжно утопал со двора.

Глава 5

Я даже себе не могла объяснить, почему все еще стояла на балконе и смотрела в ту сторону, куда ушел этот креативный индивидуум.

Эдуард сумел произвести впечатление и навсегда отпечататься в памяти. Я поймала себя на том, что без конца перекручиваю в голове варианты – кто он такой, что ему нужно и что это чудо в носочках еще отчебучит?

Я бы не удивилась, если бы он вернулся со стремянкой.

Я кусала губы и в который раз задавалась одним и тем же вопросом, когда услышала:

– Катерина, я тут.

Вздрогнула, повернула голову и снова встретилась с ним взглядом, отмечая, что пакет с шаурмой куда-то исчез.

– Какое счастье! Покушать убегал?

– Не, я выкинул, вдруг правда гавкала? А я собак, Кать, очень люблю. И кошек. Всегда мечтал собаку завести, но родители не разрешали.

– Это очень трогательно, – кивнула я.

– Выходи гулять!

– Неа.

– Я тогда петь буду! – нашел он новый железный аргумент. – Тогда ты точно выйдешь.

– Тогда выйдет весь подъезд и тебе пригодятся полученные у бабушки в деревне навыки паркура, когда все мои соседи станут тебя догонять. Не надо петь, не смей меня позорить!

– Катерина-а-а-а

– Сколько тебе лет, чудо? – не удержалась я.

– Завтра восемнадцать, – так широко улыбнулся он, что я всерьез забеспокоилась, как бы челюсть не вывихнул. – Пойдем на стройку отмечать, а? Ты когда-нибудь пила самогон без закуски?

– М-да… всех нормальных людей аисты приносят, а тебя наглый, дерзкий орел притараканил.

– А мама сказала, что в крапиве нашли, – деланно расстроился он. – Вот же блин, как думаешь, Кать, соврала?

– Думаю, что орел тебя в крапиву закинул, не донес. Может, ты и ему пел?

– Я нормально пою! – не согласился со мной маргинал. – Ладно, что надо сделать, чтобы ты пошла со мной на свидание?

– А что ты умеешь? Кроме пения, – предупредительно выставила я ладони вперед.

– Все! Катя, я умею все! Доить коров, печь хлеб, подделывать документы, петь, вышивать, плести макраме. Обладаю базовыми навыками бобра и енота!

– Чего? – обалдела я.

– Строить умею. И ломать. Иногда что-то тырить, но я домовитый просто и хозяйственный. Все в дом несу. Заболеваний нет, здоров как конь! Голова не болит никогда, паразиты изгнаны, лицо симметричное, глаза голубые, рост сто девяносто два сантиметра, характер нордический, но веселый. Налево отгулял. К туалету приучен, прививки и паспорт имеются. Лейкоциты в норме, психических заболеваний не обнаружено.

– Они просто плохо искали психические заболевания, – заверила я.

– Язычок у тебя, Катя…

– Без костылей? – подсказала я. – Ладно, умник, заканчивай спектакль и говори, кто ты такой.

– Кать, ты ж вроде не старая еще, а все забываешь, – он покачал головой, – Эдуард я.

– Слушай, Эдуард, я сейчас выйду, и к вечеру незабудки в раю топтать будешь ты, – пригрозила я.

– Катерина Романовна, я от гусей убегал, думаешь, от тебя не убегу? – иронично поднял он бровь, а я окончательно уверилась, что надо мной банально издеваются!

Его взгляд смеялся, а губы так и