А у нас тут шеф с дубовой дверью. Я вздохнул и постучал.

– Войдите.

Как обычно, Аноре вальяжно развалился в кресле, потягивая ароматный кофе. Кабинет не уступал в великолепии дорогущей двери. Вуд всегда твердил, что комфортные условия для работы превыше всего. А в его понимании комфортом было изысканное бардовое кресло из бычьей кожи и кофеварка в шаге от письменного стола.

Сам шеф всегда выглядел с иголочки, и сегодня исключения не случилось. Для своих лет Аноре Вуд был довольно в хорошей форме. Высокий, подтянутый, всегда гладко выбритый. Слегка длинные седые волосы он укладывал, зачесывая к затылку. В отличие от нас, простых детективов, шеф всегда носил полицейскую форму. Оно и понятно: для Аноре её шили по индивидуальному заказу. А наша фабричная никуда не годилась.

Шеф смерил нас холодным взглядом и, отложив планшет, сказал приказным тоном:

– Докладывайте.

Мы вкратце пересказали утренние события и показали фотографии с места происшествия.

– Нам кажется целесообразным посмотреть записи с дронов, – резюмировал я, поправив очки, – чтобы найти девушку, которая к нему ходила.

Аноре внимательно выслушал и невозмутимо сказал:

– Нет, я так не думаю. Начните с бара. Выйдете на поставщика. Так убьёте двух зайцев одним выстрелом. Как, говорите, эта забегаловка называется…

– «Гуарана», – напомнил я.

– Именно. Поезжайте туда. Опросите персонал. Уверен, что-нибудь нароете.

– Так точно, – сказал Макс.

Но я был не в восторге. Поэтому спросил:

– Шеф, могу я с вами поговорить?

Макс бросил на меня короткий многозначительный взгляд и вновь посмотрел на Аноре.

– О чём?

– Меня интересует пропажа детей. Кто этим занимается? Возможно, имеет смысл бросить все силы на расследование этого дела?

Вуд даже бровью не повёл.

– Миллер, сходите на третий этаж, получите два ордера на допрос. Нам нужно с Гарьером кое-что обсудить.

От голоса Аноре внутренности каждый раз холодели. Как только Макс закрыл дверь, шеф продолжил:

– Присядь, Филипп, – он указал на кресло напротив него. Не такое роскошное, но тоже дорогое.

Я сел, поправил очки и посмотрел Вуду в глаза. Признаться, это было нелегко. Тяжелый взгляд шефа, казалось, при желании мог и насквозь прожечь.

– Скажи мне, Филипп, – начал шеф, слегка подавшись вперёд и облокотившись на стол, – считаешь ли ты самоуверенность недостатком?

Мне отчаянно захотелось отвести взгляд.

– Нет, шеф. Не считаю.

– А следовало бы. Я поручил тебе убийство. Не обычное мошенничество, которых в городе сотни. Ты и правда считаешь, что убитый человек не достоин твоего внимания?

Я сцепил зубы и сжал кулаки. Аноре продолжал говорить:

– Филипп, ты должен очень стараться. И я никак не могу понять, – он отвёл взгляд в окно и, глядя на вулкан, спросил: – Тебе кажется особой привилегией брак с моей дочерью?

Это была спичка, брошенная в канистру с бензином. Я подскочил и воскликнул:

– При чём тут Герда! Мы, вроде, на работе! Ничего не путаю? – изобразил удивление. – А на службе мы семейные дела не обсуждаем. Это ваше правило, не моё.

Аноре повернул на меня голову и скривил губы в неприятной ухмылке.

– Возьми себя в руки, Гарьер. Это был невинный вопрос. Вернёмся к твоей просьбе. Конечно же, не представляется возможным доверить тебе поиск пропавших детей. Ведь вы с Миллером даже убийцу обычного алкоголика отыскать не можете.

Несмотря на спокойный тон, во взгляде шефа читалось пренебрежение. У меня задергался глаз. Нужно было успокоиться. Я выдохнул и отчеканил:

– Спасибо за аудиенцию. Вечером мы с Максом доложим о прогрессе.

И, хлопнув дорогущей дубовой дверью, вышел из кабинета.

– Ублюдок, – вырвалось у меня.

На первом этаже уже ждал Макс. Его наглая ухмылка тут же стёрлась, как только он увидел моё перекошенное от злости лицо.

– Что он тебе сказал?

Я потёр виски и ответил:

– Как всегда. Я бездарен и даже убийцу того мужика найти не могу.

Друг хлопнул меня по плечу и поддержал:

– Ну, мы ведь оба знаем, что Аноре не прав. Поехали в «Гуарану». Докажем ему обратное.

Я не ответил. Мы снова обошли толпу, издалека увидели Темзу, скандирующую вместе со всеми, и направились к парковке. Макс хохотнул и сказал:

– Знаешь, друг. Только Бетонного квартала для полного счастья нам сегодня с тобой и не хватало.

Я натянуто улыбнулся и кивнул. Да уж. Даже полицейским неуютно в такой дыре как Бетонный квартал. Удивительно, как там вообще люди живут.

Через полчаса мы достигли места назначения. На дверях забегаловки крупными буквами было написано «Закрыто». Макс чертыхнулся и процедил:

– Ну, этого следовало ожидать. Пойдём, попытаем счастья.

К удивлению, дверь оказалась открытой. Внутри это местечко выглядело также паршиво, как и снаружи. Стойкий запах дешевого алкоголя смешивался с резким ароматом отвратительного мужского одеколона. И вместе это была адская смесь. Макс морщился и совсем этого не скрывал. За баром стоял типичный стереотипный бармен, как из старых фильмов: высокий лысый шкаф с пушистой бородой. Рядом, с усердием, достойной похвалы, намывала полы девушка. У нее в носу было такое огромное кольцо, что почти доставало ей до губ. В самом углу сидел мужчина с бутылкой. Видимо, пьяный вдрызг, так как ладонь, подпиравшая лицо, постоянно соскакивала. И он, пошатываясь, неустанно возвращал её на место.

– Мы ещё закрыты, джентльмены, – басовито сказал бармен.

Я поднял брови и бросил недвусмысленный взгляд на пьяницу. Бородач уловил это и прокомментировал:

– Это постоянный клиент. У него привилегии.

Я достал из нагрудного кармана рубашки тонкую прозрачную пластиковую карточку с моей физиономией. Маленькое электронное удостоверение полицейского открывало любые заведения. Макс сделал то же самое.

– Извините, ждать мы не можем. Полицейский департамент. Детектив Макс Миллер.

– И Филипп Гарьер, – добавил я.

Бармен хохотнул, облокотился на стойку и посмотрел на меня:

– Француз, значит?

Я поднял брови:

– Что?

– Фамилия у тебя французская.

Я немного растерялся от такой наглости. И поправив очки, сказал:

– Во-первых, мы на «ты» не переходили. Во-вторых, делений на нации давно не существует.

Мужчина расхохотался, а потом серьёзно сказал: