— Как жизнь, бандиты? — приветливо осведомился Берл. — Мне бы Мугинштейна, на пару слов. Знаете такого?

Арабы переглянулись. Мугинштейна, а проще говоря, Муги, в Стране знали все: он возглавлял одну из двух враждующих друг с другом семей, которые на пару контролировали весь израильский подпольный игорный бизнес.

— А вы кто будете? Из полиции?

Говорил старик; молодой, набычившись, напряженно держался сзади. Правая рука его чуть заметно подрагивала, как у стрелка в финальной сцене ковбойского фильма.

— Полиция… шмалиция… какая разница, бижу? — улыбнулся Берл. — По-твоему, кроме ментов с Муги и поговорить некому? Ты бы пока что посоветовал своей обезьянке не слишком дергаться, а то ведь так он до Нью-Йорка не долетит.

— Да что ты его слушаешь, Раед? — вмешался молодой. — Они даже не из полиции. А ну, пошли прочь, мать вашу…

Сзади раздались два быстрых щелчка, голова коренастого резко дернулась назад, и он сполз вниз, оставляя на стене темный неровный след. Старик отшатнулся, в ужасе глядя на Колькин пистолет.

— Ай-я-яй! — Берл сокрушенно покачал головой. — Я ведь предупреждал… Жаль парня. Нью-Йорк любил, хотя и странною любовью. Только знаешь, отец, не нужны Нью-Йорку такие любители, ты уж поверь мне на слово. Так как насчет Муги?

Старик сглотнул слюну.

— Где я тебе возьму Муги? — проговорил он дрожащим голосом. — Муги далеко, в Тель-Авиве. А я человек маленький, мне до Муги, как до неба.

— Человек ты, точно, маленький, — с готовностью подтвердил Берл. — Зато склад у тебя большой. Открывай ворота, бижу, показывай хозяйство… Тебя как зовут — Раед? Не жмись, Раед. Сам понимаешь, ворота мы откроем, не ключом, так гранатой. Так что давай лучше по-хорошему.

Араб подумал и полез в карман за ключами. Замков было несколько; старик долго возился с ними, жалобно поскуливая и поминутно роняя на землю звенящую связку.

— Зачем ты парня-то застрелил? — шепотом спросил Кольку Берл. — Я ж говорил: только, если видишь угрозу.

Колька пожал плечами:

— Я угрозу по глазам вижу, Кацо. У него там наверняка сзади ствол притырен. Рукой за спину дернулся, ну я и…

— Эх, Коля, Коля… это ж он так, в ковбоев поиграть захотел. Ладно, чего уж теперь… Пойдем, посмотрим на дворец Шехерезады.

Старик справился наконец с замками, сбросил щеколду и теперь, переминаясь с ноги на ногу, стоял возле входа в барак.

— Ну что ты мнешься, бижу? — сказал Берл. — Открывай.

— Подумай, что делаешь, — сторож умоляюще сложил руки. — Не жалеешь меня, так хоть себя пожалей. Муги тебя из-под земли достанет…

Решительно отодвинув старика, Берл распахнул ворота и, пошарив по стене, повернул выключатель. Зажегся свет, заиграл, забегал тысячами солнечных зайчиков по мониторам игральных автоматов, по разноцветным кнопкам «одноруких бандитов», по зеленому сукну столов. Склад содержался в образцовом порядке. Новенькие «машины удачи» стояли в несколько ярусов, ровными рядами, заботливо укрытые полиэтиленовой пленкой. Прямо напротив входа расположились подержанные автоматы, очевидно требующие ремонта или подновления.

— Ну что, Коля, впечатляет? — Берл обвел склад широким жестом, как музейный экскурсовод. — Смотри, вот она, основа Мугиного игорного королевства. Без этого сарайчика ему и полгода не простоять — сожрут конкуренты. Да… Помнишь сказку про Кащея и его смерть? Где она там была? На острове Буяне, под дубом, в сундучке… как там дальше?

— Яйцо? — неохотно предположил Колька.

— Яйцо так яйцо… — Берл подошел к длинному ряду стеллажей, где на полках лежали аккуратные картонные коробки. — Тогда, значит, так: деревня сойдет за остров Буян. Дуб… ну, скажем, старикан наш — чем не дуб? Сундучок ясно — барак этот чертов. Ну, а яйцо, стало быть…

Он снял со стеллажа коробку и открыл ее. Внутри, поблескивая корпусами микросхем, лежала электронная плата. Берл вынул плату и одним движением разломил ее пополам. Старик-сторож взвыл, как будто его прижгли каленым железом. Берл усмехнулся.

— А яйцо, Коля, — вот эти стеллажи. Электронные мозги игральных машин. Поэтому-то наш дуб так и сокрушается. О напарнике своем меньше жалел, обрати внимание. Потому что напарник, хотя и любил Нью-Йорк, не стоил ни шиша, а эта маленькая платка, которую я только что сломал, стоит десять тысяч долларов, никак не меньше…

Он взял с полки вторую коробку и бросил ее на пол. Сторож вскрикнул и, вытягивая вперед дрожащие руки, кинулся поднимать, но не успел. Берл со смачным треском впечатал в коробку каблук.

— Ну что, Раед? — Берл протянул руку за следующей коробкой. — Будем с Муги разговаривать или как? Не боишься ошибиться? Мы-то с другом уйдем, а тебе оставаться. А ну как Муги узнает, что все его добро из-за тебя на слом пошло?

— Погоди! — взмолился сторож. — Не надо! Хочешь поговорить с Муги — хорошо, я позвоню. Только не ломай, ради Аллаха!

— Ну, разве что ради Аллаха… — смилостивился Берл. — Звони боссу, отец, не тяни, а то вдруг передумаю.

Стационарный телефон висел на стене около выключателя. Старик снял трубку и принялся лихорадочно тыкать пальцем в кнопки. Дозвонившись, он несколько раз сказал «алло!» и повернулся к Берлу, будто спрашивая его, что говорить.

— Говори все, как есть, бижу, — ласково посоветовал Берл. — Всю правду: мол, напали, такие-сякие, убили обезьянку и теперь хотят с Муги говорить, а иначе, мол, все платы перетопчут, до единой.

Сторож затравленно кивнул и начал говорить. Ему пришлось повторить рассказ в несколько заходов. Видимо, собеседники на другом конце провода сменялись, причем в сторону повышения бандитского статуса, потому что с каждым разом бедняга звучал все испуганней. С последним боссом он общался, согнувшись от ужаса в три погибели и щелкая некстати выпадавшей вставной челюстью. Изложив свою историю, сторож замолк и далее только проникновенно кивал. Берл уже почти потерял терпение… но тут старик глубоко вздохнул и осторожно повесил трубку.

— Что такое? — ошарашенно спросил Берл. — Где Муги? Я тебя предупреждал, старый хрыч…

— Сейчас, сейчас… — замахал руками араб, показывая на телефон. — Сейчас он сам позвонит. Сам! Муги!

В его голосе слышался священный трепет.

— Ну, если врешь… — начал было Берл, но тут раздался звонок, и он снял трубку. — Муги?

— Ты кто? — спросил высокий удивленный фальцет. — Ты знаешь, что тебе теперь будет? Хочешь, расскажу?

— По руке погадаешь? — жизнерадостно поинтересовался Берл. — Мне вообще-то нужен Муги, я цыганку не заказывал.

— Что ты хочешь?

— Меняться.

— Меняться?

— Меняться. У меня есть что-то, что очень нужно тебе. У тебя есть что-то, что очень нужно мне. Честный обмен.

— И что же у тебя есть?