На душе стало больно. Ведь я и не помню, когда они последний раз улыбались или смеялись при разговоре со мной. Так долго, очень долго я слышу лишь тихие всхлипы за дверью. Этот их взгляд, всегда один и тот же, будто они прощаются, напоминая о том, что скоро меня не станет.

Звуки музыки стали тише, заглушая звон в ушах. Улыбки потускнели. В груди сжалось. Я знала, что мой уход — лишь вопрос времени. Но я ведь так много не успела сделать. Я столько всего вспомнила и теперь радость от воспоминаний заставляет меня о много жалеть. Почему я не улыбалась им сама? Почему пыталась сбежать от всего этого? Почему забыла, что значит «жизнь»?

— Анна! — я упала на пол. Ноги онемели, руки дрожали, а сердце бешено билось. — Анна, держись! Только держись!

— Ей нужно к целительнице! — хозяйка таверны стукнула ногой по полу, свистя что было мочи. На зов появилась та самая метёлка. — Она отвезёт вас к ней.

— Но Анна больна в реальном мире! Плод её же воображения не сможет её вылечить! — на лице Клары читался страх. Тот самый страх, который заставляю людей сомневаться.

— Сейчас единственная, кто может ей помочь — это целительница.

Поспешите! — взобравшись на метлу мы умчались на встречу с той, что была последней надеждой. Мы так думали, мы надеялись.

Глава 8

1

Что это за место? Зачем меня сюда привели? Когда я смогу отсюда уйти? Тут не пахнет маминым имбирным печеньем и не слышен звук граммофона, исходящий из кабинета папы каждый вечер.

— Здравствуй, Анна, — женщина в белом халате взяла меня за руку. — Это твой новый дом. Теперь ты будешь жить здесь.

Мимика её лица говорила сама за себя. Она будто шептала о моей безнадёжности. Или мне так показалось?

2

— Сколько Анна ещё будет здесь находиться? Неужели ей нельзя домой? — женщина в чёрном прижалась к груди мужчины напротив. — Я больше не могу. Не могу просто ждать, пока она уйдёт.

Руки мужчины были тёплые. Он обхватил женщину напротив, словно пытаясь забрать всю боль, что вот-вот перельётся через край, не давая сосуду лопнуть под напором.

— Так надо, дорогая. Мы должны быть сильными. Мы должны справиться. Ради Анны.

Тихие всхлипы заполнили тишину комнаты оставляя наедине отчаяние и шаткое желание бороться дальше.

3

— Анна! Сколько ты ещё раз будешь сбегать? — женщина в белом халате не похожа на ту, что волновалась обо мне. Скорее наоборот, её волнение оправдано личной выгодой.

— Тебе нельзя уходить без разрешения и присмотра куда вздумается. Неужели ты не понимаешь?

— Неужели я похожа на глупого ребёнка? Неужели вы думаете, что я ничего не знаю?

4

— Почему мне нельзя домой? — я сидела на полу в игровой, периодически поглядывая на разбросанные цветные карандаши и альбом, что подарили когда-то на мой седьмой день рождения.

— Анна, пока ты не можешь поехать домой, — руки женщины в белом халате немного потели.

— Вылечим твою простуду милая, и все вместе поедем домой. Я, папа и ты.

— Ложь! — в глазах девочки читалось некое разочарование.

Я ждала, я правда ждала, пока родители перестанут считать меня ребёнком, сказав всю правду. Мне хотелось, чтобы их слова на вкус были не такими горькими.

Глаза женщины не блестели, как раньше, а улыбка не была настолько жизнерадостной. Силуэт за её спиной был куда более спокоен. Он отличался сдержанностью и рассудительностью, но старался просто молчать.

Я бы хотела сказать им, что всё в порядке, но тогда я тоже солгу. Так что же мне нужно сделать? Что я должна сказать, чтобы они перестали так на меня смотреть? Должна ли я сделать первый шаг вперёд?

5

Иногда это место кажется совсем пустым. Словно все, кто здесь был, исчезли в один миг. Я постоянно смотрю в окно и вижу лишь своё полупрозрачное отражение, в то время как другие люди видят намного больше. Мир, что кипит за окном хосписа, мне не знаком. И похоже, познать его я так и не успею.

6

— Я не уверен, что она продержится до зимы, — мужчина напротив тяжело вздохнул. — Мне очень жаль… — на лице застыла безнадёжность.

— Но вы же сказали, что у нас есть ещё год! — голос женщины разнёсся по всему коридору. — Вы обещали, что сделаете всё возможное! Вы говорили, что… — край рукава от платья вдруг кто-то дёрнул.

— Прекрати, — на лице выступила боль. — Мама, просто прекрати. Прошу тебя, — еле сдерживая слёзы, я говорила сквозь то отчаяние, которое поселилось в моей душе. Мне хотелось сказать, что всё в порядке, что мы справимся, но я не смогла.

— Анна, ты всё не так поняла. Мы просто…

— Хватит! — сейчас мне и вправду хотелось умереть, ведь именно я сейчас причиняю боль. Духу не хватает просто подойти и обнять их, вместо этого из рта вылетают плохие слова, будто вовсе и не я их говорю. — Просто смирись уже с этим, прошу! Мне не станет легче! — ноги сами по себе развернулись, унося туда, где никто не сможет увидеть мой страх. Ведь я очень боюсь.

7

— Прошу, кто-нибудь сломайте эту дверь. Она так глуха и холодна.

8

— Вы знаете ту девочку? — я указала пальцем на рыжеволосую, что, широко улыбаясь, стояла рядом с лавочкой, собирая кубик Рубика.

— Ты о ком, Анна? — рядом стоящие соседи с моей палаты искали глазами ту, что привлекла моё внимание.

— Ну та, рыжеволосая. Она новенькая? — я снова повернула голову в сторону незнакомки, но никого уже не было.

— Странная ты, Анна. Там же никого нет, — они посмеялись. — Пойдем обратно, пока нас не начали искать.

— Я точно её видела. Я знаю.

9

Сегодня прохладно, даже несмотря на то что всего лишь первый месяц осени. Но такая погода всегда мне нравилась. Листья ещё не успели опасть, держась из последних сил на ветках, а трава лишь слегка приобретала желтый оттенок.

С моим-то опытом, аж в два года,