водой и вдыхая благовония, которыми был насыщен воздух купальни. Подруги барахтались в воде, плескались, хохотали, подшучивали друг над дружкой, от души веселились. Отдельной темой разговора стал естественный страх Окити перед первой брачной ночью. Наоко стала ее поддразнивать, напоминая, какое красивое, мускулистое тело у Цурумацу. Тут они снова расхохотались, и Окити даже попыталась окунуть шутницу Наоко в воду с головой — до такой степени разволновалась. Припомнились ей сильные руки Цурумацу, обнимавшие ее, и она вся задрожала от предвкушения любовной ласки. Ее охватило после купания ощущение свежести, глаза сияли от счастья. Представляя себя наедине с Цурумацу в первую брачную ночь, она вся светилась. Вот в таком радостном настроении и вышла из купальни вместе с Наоко.

— Давай пройдемся по поселку, — предложила вдруг Наоко, — только не задворками, как обычно!

Окити поначалу засомневалась, стоит ли так рисковать, — хорошо помнила наказ матери: никогда не показываться на глаза иноземным дьяволам и держаться от них на расстоянии. Окити, хорошая дочь, всегда слушалась родителей, но сейчас под напором Наоко почему-то согласилась на столь легкомысленное предложение. Впрочем, скоро она все равно станет солидной, замужней женщиной, — когда еще удастся ей так вот, свободно погулять по улицам Симоды…

Подруги быстрым шагом двинулись вперед, по пути шумно обсуждая предстоящую свадьбу. Увлеченные деталями свадебных приготовлений, не заметили даже, что перед ними остановился экипаж и оттуда, из полутьмы, кто-то пристально наблюдает за ними. Окити почудился силуэт крупного мужчины с рыжей бородой. Но очень скоро они миновали экипаж, и девушка, как бывало раньше, сочла все это плодом своего живого воображения. Однако неприятное ощущение, как будто ее раздевали взглядом, не проходило. Когда она дошла до дома, ей по-прежнему казалось, что за ней следит ненавистный иноземный дьявол.

В тот вечер Окити пошла на кухню и несколько раз окатила себя водой, словно желая смыть невидимую грязь. Только тогда она немного успокоилась и почувствовала себя освободившейся от неприятного взгляда воображаемого незнакомца. Потом решительно приказала себе забыть об этом нелепом случае, просто выкинуть его из головы, и отправилась спать.

* * *

Однако уже через два дня Окити грубо напомнили о недавнем происшествии: в дверь небольшого дома семейства Сайто кто-то настойчиво стучал. Мако осторожно выглянула в окошко и тут же бегом бросилась в комнату дочери, на ходу поправляя одежду.

— Окити, немедленно зови отца! — взволнованно закричала она. — Там, у дверей, стоит очень важный чиновник от губернатора! Господи, чего же он от нас хочет?!

Окити поспешила за отцом, работавшим в мастерской, которую помог пристроить к задней части дома Цурумацу. Девушка была приятно возбуждена: визит такого важного лица означает что-то очень важное. Например, губернатор приглашает отца помогать иностранцам ремонтировать их корабли — недаром он считался одним из самых умелых корабельных плотников. Если так, для отца это очень выгодное предложение: тогда все у них в жизни наладится и матери не придется так много работать каждый день. Отец оказался более сдержанным в своих ожиданиях и предположениях. Выслушав бессвязные пояснения дочери, он произнес только:

— Что ж, посмотрим, посмотрим…

Но и у Сайто в этот момент тревожно забилось сердце; поспешил он встретить дорогого гостя и пригласить его в свое скромное жилище, чтобы выслушать причину столь необычного визита. А Окити и все остальные домочадцы собрались в соседней комнате и с нетерпением ждали окончания важных переговоров. Все они были уверены, что через несколько минут Сайто войдет к ним счастливый и гордый, обведет взглядом свое семейство и громко объявит: предложили ему хорошую работу и теперь он пойдет на повышение. «Может быть, мы даже сможем позволить себе пышную свадьбу…» — размечталась Окити.

Ей показалось, что прошла целая вечность. Наконец стало слышно, как гость поднялся, как, поклонившись, шаркнул ногой отец в соответствии с традициями и положением чиновника… Семейство Сайто налетело на него, едва скользящая дверь закрылась за важным гостем, и буквально засыпало его вопросами.

— Ну, скорее рассказывай нам добрые вести! — нетерпеливо попросила тихая, скромная сестра Окити.

Но сама Окити вдруг почувствовала — у нее похолодело в груди. Лицо у отца серое, руки трясутся… зря они ждали хороших новостей.

— Я прошу всех, кроме Окити, выйти из комнаты! — строго вымолвил Сайто. — Нам с ней нужно обсудить одно очень серьезное дело.

— Случилось что-то очень неприятное, знаю, и это касается меня. Прошу тебя, расскажи мне поскорее, что произошло, — у меня кончается терпение! — взмолилась Окити.

Но даже после того, как все вышли из комнаты, отец продолжал молча сидеть на своем месте, уставившись куда-то в пустоту.

— И не знаю даже, как тебе все это объяснить, — наконец, тяжело вздохнув, начал он. — Чиновник, которого ты видела только что, приходил сюда от имени американского генерального консула. Тот хочет, чтобы ты жила вместе с ним и обслуживала его. Скорее всего, этот иноземный дьявол увидел тебя, когда ты возвращалась домой из купальни. Ты настолько потрясла его своей красотой, что он теперь возомнил, что может заставить тебя жить с ним и всячески его ублажать.

Отец выждал несколько секунд и продолжал:

— А наш сёгун готов доставить любое удовольствие этому американцу, лишь бы был подписан выгодный для нашей страны договор. Вот почему он велел убедить тебя служить этому иноземному дьяволу.

Окити показалось, что голос отца звучит откуда-то издалека и как будто обращается при этом не к ней и вообще говорит о ком-то другом. Интересно, о ком же идет речь?.. Нет, Сайто не имел в виду ее, Окити! Ведь она влюблена в своего жениха Цурумацу и они скоро поженятся. Да и приготовления к свадьбе уже начались, об этом знают в Симоде буквально все. В любом случае она никак не может отправиться жить к какому-то незнакомому иностранцу — она любит другого мужчину! И Окити нервно рассмеялась над нелепостью подобного предложения.

— Отец, ты, наверное, шутишь, — с надеждой в голосе произнесла она.

— Нет, — печально отозвался Сайто, — это чистая правда. Ты знаешь не хуже меня, Окити, что просьба губернатора, обращенная к таким людям, как мы, равносильна приказу.

— «Приказу»… — как эхо прошептала Окити. — Значит, они приказывают мне продать тело и душу во имя страны. Но им плевать на мою жизнь, на кровь, что течет в моих жилах… на мой бессмертный дух, на боль и страдания, которые будут моими, только моими. Нет, ни за что не соглашусь на это! Почему именно я?! Американец всесилен — пусть выберет себе любую другую женщину. Но только ту, чье сердце свободно, ту, которая не любит другого мужчину. Почему