А вот на девятом этаже было относительно спокойно. Двери, ведущие на лестницу, заперли, чтобы сюда не совались не в меру любопытные жители дома с вездесущими мобильными камерами. Наверх доносились отзвуки голосов, однако это было несравнимо с тем шумом, который творился внизу.

— Рассказывайте, — велел Ян.

— Я попросил вашего брата посодействовать… Он адвокат, я был уверен, что ему знакомы хорошие следователи, которые не будут рубить с плеча и разберутся во всем…

— Мимо, — констатировала Александра. — Простите?..

— Не та тема. Мы и сами знаем, что вас связывает с Павлом. Нам куда интереснее, что вас связывает с этим делом.

— Я — хозяин квартиры, в которой жила Алена, — напомнил Валентин, нервно промокая лоб платком. — Как только ее… опознали… мне сразу позвонили и сказали, что нужно приехать…

— Снова мимо.

— Теперь-то что не так?!

Это был ловкий ход со стороны Александры. Пока Бочков дрожал тут, изображая новорожденного мышонка, говорить с ним было бессмысленно. Однако теперь он почувствовал раздражение, вырвавшее его из кокона шока. Значит, говорить он сможет больше и лучше.

Ян уже не первый раз отмечал, что работать с сестрой ему гораздо приятнее, чем одному. И если не думать о том, что все могло пойти именно так четырнадцать лет назад, будет вообще прекрасно.

— Вы связались с Павлом, потому что хотите справедливости, — указал Ян. — Но о какой справедливости может идти речь, если вы даже перед следователями, которых прислал он, юлить пытаетесь?

— Он сказал, что будет один следователь, — буркнул Валентин. — А вас двое!

— Считайте, что один, — усмехнулась Александра.

— Как я должен доверять двоим сразу?

— Никак, если хотите действительно стать главным подозреваемым, — указал Ян. — Возможно, единственным. Вы ведь уже примерили на себя эту роль — значит, есть веские основания. Есть то, на что следствие все равно выйдет, и ваша попытка это скрыть будет расценена как доказательство вины. Так не проще ли все сообщить нам здесь и сейчас, чтобы мы сосредоточились на поиске настоящего преступника?

Судя по угрюмому взгляду, Валентин, несмотря на свой почтенный возраст, надеялся, что Павел Эйлер сотворит чудо. Не просто пришлет к нему умного следователя, а позволит сразу забыть эту историю, как страшный сон, отправиться домой — к теплому пледу, чаю или виски.

Но чудес не бывает, расследование особо жестокого убийства только началось, и играть в молчанку ему бы никто не позволил.

— Скажите, детектив, вам знакомо чувство разгорающейся любви? — поинтересовался Валентин.

Александра тихо фыркнула, но заметил это только Ян.

— Во-первых, я не детектив, поскольку мы, если еще не очевидно, не в американском сериале, а в московском доме. Во-вторых, можно без лирики?

— Простите, но иначе не получится. Аленка действительно была для меня не просто квартиранткой… Да она вообще квартиранткой не была, это версия для соседей! Мои чувства к ней — это основа связи, которая установилась между нами за эти прекрасные, прекрасные месяцы…

Кризис среднего возраста каждый переживает по-своему. Кто-то бросается во все тяжкие, кто-то рушит семью, существовавшую много лет, кто-то увлекается экстримом, путешествует по Гималаям, ищет смысл жизни. Но Валентин Бочков оказался из той категории седеющих мальчиков, которые пытаются через излишнюю романтику доказать себе, что они еще молоды хотя бы душой, да и тело не так уж плохо. Так что незадолго до полувекового юбилея он снова начал писать те отвратительные стихи, через которые все остальные проходят лет в шестнадцать, а потом вспоминают только со стыдом.

Для Яна это теперь обернулось чрезмерно витиеватыми и цветастыми свидетельскими показаниями. Себя Бочков выставлял возвышенной душой, покойную Алену Чубарову представлял своей музой, тихим ангелом, последней радостью его угасающего лета. Дело тут было не в его романтичности… по крайней мере, не только в ней. Бочков искренне полагал, что если он убедит следователей в своей Большой Любви к погибшей, это станет для него лучшим алиби.

Но в случае с близнецами он просчитался.

Александра слушала его с каменным лицом, и Бочков вполне мог принять это за сочувствие и симпатию к нему, потому что — ну какая женщина не покорится Любви? А вот Ян слишком хорошо знал свою сестру и без труда читал в ее серебристых глазах всего два слова: «старый мудак». Сам же Ян тоже не находил в этом словоблудии поводов пожалеть Бочкова. Он отметал все сравнения и сторонние рассуждения о душе, для будущего расследования ему нужны были только факты.

А на языке фактов эта история звучала куда проще.

Жил-был богатый и влиятельный бизнесмен Валентин Бочков. Собственно, такая характеристика подходила почти всем друзьям Павла Эйлера, потому что Пашка, в силу природного ума, с нищебродами не дружит. Карьеру Бочков начал строить еще в девяностые и с тех пор продвигался только вверх. Своей личной жизнью он тоже был доволен: в отличие от многих завидных женихов, ему удалось избежать официального брака. Как по минному полю прошел!

При этом женщин он любил, но еще больше любил разнообразие. Редко какой любовнице удавалось протянуть рядом с ним больше года. Бочков гордо заявлял, что ищет Ту Самую, а все остальные для него — просто неудачные попытки. Некоторые неудачные попытки отказывались признавать себя таковыми и беременели от Бочкова вопреки его желанию. Им казалось: стоит только родить ребенка, и отношение бизнесмена мигом изменится, он осознает всю прелесть семейных ценностей и бодрым оленем поскачет в ЗАГС.

Однако Бочков обычно скакал не в ЗАГС, а в суд. Он всеми правдами и неправдами добивался того, чтобы его отцовство было оспорено. Если же этот номер не прокатывал, его адвокаты обеспечивали минимальные алименты, на которые едва ли можно было прожить. Бочков считал это достойным уроком для «золотоискательниц». Собственные дети не интересовали его никогда.

Вот в таком веселом ритме он и дожил до сорока шести лет. Тогда его нашла Алена Чубарова. Ян сильно сомневался, что она и правда была стеснительной вчерашней школьницей, сотканной из доброты и лучей света. Он подцепила Бочкова в элитном ночном клубе, в таких местах ангелы не водятся. Девочка была достаточно умной, чтобы мигом распознать потенциал стареющего ловеласа. Она затащила его в постель, где он и провел с ней следующие три дня, не покидая отельный номер.

Бочков решил, что Алена и есть Та Самая. Вряд ли она так уж отличалась от его предыдущих любовниц — но он сам отличался от себя прошлого. Он начал стареть, он проходил через кризис, ему хотелось найти музу, и Алена подходила по всем параметрам. Она получила то, чего хотела: он начал опекать ее.

Условия их негласного договора были весьма просты. Бочков обеспечил ее жильем — хотя двухкомнатную квартиру он предусмотрительно оформил на себя. От него же Алена получила безлимитную банковскую карту. В обмен на это нежной музе полагалось впускать в свою спальню романтичного покровителя, когда ему заблагорассудится, и не докучать ему в остальное время.