– Поль, так вопрос не стоит, – резко заметил отец. – Нам плевать, сколько мы на тебя тратим. Но меня волнуют твои трудности, ты не можешь найти равновесие, отыскать собственный путь в жизни. Такое впечатление, что твое поколение погрязло в апатии, в отказе от принципа реальности.

– И потом, если ты хочешь когда-нибудь получать достойную пенсию, надо зарабатывать стаж, – подытожила мать.

– Спасибо за заботу, шикарно. Но когда я буду в твоем возрасте, пенсии вообще отменят. А пока позволь спросить: тебя волнует моя пенсия или то, что я не хочу работать, чтобы оплачивать вашу? – Он говорил и легонько постукивал вилкой о край стакана, зная, что эти повторяющиеся звуки бесят мать.

– Поль, прекрати!

Он пожал плечами и встал из-за стола.

– Пойду поучусь немножко, – беспечно бросил он, направляясь к дому.

Оказавшись внутри, вдали от их взглядов, он закатил глаза к потолку, раскинул руки и испустил хриплое “а-а-а-а”, за которым последовало “заколебали, сдохнуть можно на хрен”. В гостиной, освещенной слабым закатным солнцем, было тихо. Прихотливо расставленная нормандская мебель напоминала ему о детстве. Несколько секунд он чувствовал себя в гармонии с окружающим миром. Потом услышал, как родители смеются, наверняка над ним, и снова забормотал “нет, это невозможно, что за говнюки, не могут люди быть такими говнюками”; пошел и заперся в своей комнате. Дабы четко обозначить, что это неприкосновенная территория, его личное логово, Поль вывернул чемодан прямо на пол, устроив ковер из своих шмоток. На полке над письменным столом еще стояло несколько “лего” ограниченной серии, он методично выстраивал их в ряд и пересчитывал. В этой комнате, в этом доме он торчал в детстве. Его единственным окном в реальный мир был компьютер, который он в данную минуту включал. Ему хотелось поболтать с ХО, одной из suicide girls[5], которая ему очень нравилась, но ее не было в сети. Он прошелся по всем форумам, где был зарегистрирован, – никого. Не вечер, а какое-то хреново проклятие.

К счастью, оставалось его ежедневное маленькое развлечение.

Поль был любителем “лулзов”, темной стороны “лола”. Слово lol в интернете означало форму милого мягкого юмора. Видео котенка, который неуклюже гоняется за собственной тенью, – это “лол”. В варианте lulz на пути этого котенка была бы незаметно натянута леска.

Но Поль занимался хитрым “лулзом”. Ему нравилось нападать, приноравливаясь к жертве – как охотник выбирает ружье в зависимости от дичи. Последний месяц он держал на мушке Алена Минка[6], про которого не знал ничего, кроме того, что морда у него просит кирпича, а его папаша полагает, что у него “блестящий интеллект”. Атаковать Алена Минка фразами типа “вали к ебеням” было бессмысленно – отклика никакого, к тому же его коммент цензурируют. Поэтому он разработал куда более изящную стратегию: заваливал мыслителя преувеличенными славословиями, в которых сквозил жесточайший стеб. Последние два месяца Поль, под разными именами, немедленно комментировал каждый пост или статью Алена Минка или об Алене Минке. То он был голландцем по имени Норберт и писал:

Ален Минк – целая лаборатория идей в одном лице. Мы в Нидерландах в связи с ним часто вспоминаем нашего знаменитого Спинозу. Порой даже думаешь, не читал ли Спиноза Минка.

В другой раз он писал от лица бретонской студентки:

Я пишу диплом об интеллектуальных новациях Алена Минка и разыскиваю запись передачи на канале 7/7 от 30/03/1989 г., в которой он принимал участие. Кто мне поможет? Суазик.

Или итальянца с неоднозначной ориентацией:

Ален Минк приводит меня в трепет. Он такой юморной, образованный, классный, просто улет. Боже, сколь прекрасна Франция, у которой есть Ален Минк! Джулио.

Результат превзошел все его ожидания: сам Ален Минк отвечал на его послания и утверждал, что “счастлив найти наконец понимание и поддержку”.

Но в тот вечер мишенью Поля стала другая жертва. Он отправился на сайт “Монд”, вошел под одним из своих бесчисленных ников и кликнул на “Открытое письмо мировым правительствам за прекращение войны” Бернара-Анри Леви. И написал под ним, в поле для комментария:

Леви – идеальный синтез Золя, Сартра и Альтюссера. Он блистает в философии, театре, кино и геополитике. Было бы справедливо, если бы ему наконец вручили Нобелевскую премию по литературе (или мира). Надеюсь, все читатели “Монд” проголосуют за это!

Отправляя комментарий, он хихикал себе под нос.

Потом прочитал мейл от Кристофа Гонне. Вот, между прочим, что он мог выдать родителям: он работает, пишет тексты для сайта. Но он знал, что они не воспримут это всерьез. Чушь какая, ведь в интернете он неплохо шарил. Он открыл письмо Кристофа, но ничего не понял, какую-то тарабарщину чувак несет: “деликатный вопрос”, “чувствительная”, “доверие”, “встретимся в чате”. Хрен поймешь, но ему настолько нечего делать, что и такому занятию радуешься. Следуя инструкциям Кристофа, он добавился в чат.

*Поль подключился к каналу #miseaupoint

< Поль > привет

Он немножко подождал. Блин, Кристоф, наверно, отошел.

< Марианна > добрый вечер

< Поль > и тебя туда же. Ты вообще кто?

< Марианна > упс… начало неважное… Ты всегда такой агрессивный?

< Поль > да, и отвали

< Марианна > ок, проехали

< Кристоф > ку-ку, прошу прощения, у меня тут сын буянил. Вы уже познакомились?

< Марианна > скажи, что это не он будет меня спасать…

< Кристоф > у него свои заморочки, но я тебе говорю, он очень сильный.

< Поль > э, привет, а ничего, что я тоже тут? И да, я очень сильный. У меня хрен огромный

< Марианна > …

< Кристоф > дай ему шанс.

< Поль > может, объясните, в чем дело?

< Кристоф > у присутствующей здесь Марианны проблема с одним сайтом, и нам нужна твоя помощь.

< Поль > Ок. Что надо? Чтобы я сайт положил?

< Марианна > например. А как это можно сделать?

< Поль > DDoS-атака, отказ от обслуживания. В общем, на сервер нужного сайта шлется тьма запросов, притом не совсем понятных, столько, что в какой-то момент он не справляется. Технические детали опускаю. Ну и это зависит от размеров сайта, но в итоге он на несколько часов становится недоступен. Ты этого хочешь?