– А здесь ты какими судьбами?

– Да так, приехала проведать родителей. И вот, видишь, тебя встретила. Это судьба, Эд. Поехали ко мне! Я по тебе так скучала… А ты по мне? Ты вспоминал меня? – прошептала она и подняла на него свои огромные голубые глаза.

– Скучал… – кивнул Паршин вполне искренне, понимая, что больше всего на свете ему сейчас хочется остаться с Марго наедине. А отказывать себе в своих тайных желаниях он не привык.

– Ну так в чем дело? Поехали ко мне! Я теперь достаточно богата. И купила себе нашу квартиру, – сказала она с видом победительницы.

– Подожди немного… Мне тут людей нужно встретить… – в замешательстве обронил Паршин, поглядывая на француза, который тактично отошел в сторону.

– Хорошо, я подожду… – кивнула Марго, продолжая поглаживать Паршина. – Сколько скажешь, Эд, столько и подожду.

– Нет, давай мы сделаем не так… – решительно сказал Паршин и, отстранившись от Марго, подошел к французу: – Слышь, друг, выручай! Ты же француз, должен понять. Если женщина просит…

– Ну да… – кивнул Перен и уточнил: – Но что я должен делать?

– Мы сейчас на часок отскочим в одно место. А ты посиди здесь, кофе попей. Грановский прилетит, позвонит. Они знают, что я в казино, и сразу приедут сюда. Грановский и Маша, моя жена. Она у меня журналистка, журнал свой издает. В общем, поговори с ними… Скажи, что у меня здесь сделка одна нарисовалась и я позже приеду…

– Это кто, твой деловой партнер? – спросил Перен, хитро прижмурившись и тоже переходя на «ты».

– Ну, что-то вроде того.

– Вроде того… – покачал головой месье Перен и добавил: – Хорошо, я все сделаю.

– Я твой должник! – кивнул Паршин и, тяжело вздохнув, посмотрел на охранников, которые не спускали с него и Марго внимательных взглядов.

– Алексей! – позвал он высокого широкоплечего блондина. – Поедешь с нами. А Роман пусть за французом присмотрит. Ну а потом жена моя еще должна прилететь.

– Слушаюсь, босс, – кивнул Алексей и, вернувшись к Роману, что-то ему сказал.

– Что, ты этого амбала с собой потащишь? – недовольно буркнула Марго.

– Так положено, детка. Он нас, то есть меня, в машине подождет…

– Ну, как знаешь!

– А когда они должны прилететь? Они уже вылетели? – спросил месье Перен.

Но Эдвард Паршин только неопределенно махнул рукой. Марго опять привстала на цыпочки и поцеловала его в губы, и он больше ни о чем не мог думать. Сейчас ему хотелось поскорей уединиться, сбросить наконец с себя этот надоевший костюм и утонуть в женских объятиях. Самое главное, что Марго не будет ни о чем его просить, не будет ни о чем расспрашивать. Они просто вместе окунутся в то, что называется страстью. В любви, как и в бизнесе, Паршин был ненасытен.

Когда он только познакомился со своей будущей женой, Машей, они целовались прямо на улице, и ему страшно нравилось, что, казалось бы, приличная девушка, журналистка, готова отдаться ему даже на лавочке в парке. Она в буквальном смысле таяла, растекалась в его руках, как масло. И это его возбуждало, а главное, тешило самолюбие. Несколько раз на отдыхе на Мальдивах, на берегу океана, у них было что-то подобное. Но теперь Маша была так занята своим журналом, что голова ее, казалось, не отключалась даже в оргазме, если, конечно, она его не имитировала. Да и наскучила она ему, наскучила… А Марго просто обволакивала обещанием неземного, райского блаженства. В ее руках он сам готов был растаять. И не было никаких сил оказывать сопротивление. Марго знала, что главное ее оружие – груди. Не силиконовые, а реальные, четвертого размера. И теперь стоило ей пару раз припасть к нему своим телом, как Паршин сразу вспомнил их упругость и реально пропал.

Он пришел в себя уже в постели, когда понял, точнее, почувствовал, что от него ждут ответных действий. Сегодня Марго была почему-то не в настроении доводить его до экстаза. Лаская, целуя, помогла раздеться и, прикрыв глаза, улеглась на спину.

Все закончилось сладкой истомой, и Паршин понял, что больше всего ему хочется сейчас ни о чем не думать, а уснуть, здесь, сейчас, в объятиях этой сегодня тихой и податливой, как глина, блондиночки. И опять он не смог себе в этом отказать. Он уснул, забыв и о самолете, и о французе, которого оставил в казино, и о водителе-охраннике, который ждал его внизу.

Марго, очевидно, предусмотрительно выключила его мобильный. А ожидавший внизу Алексей привык ко всему. Когда роман с Марго только начинался, ему уже приходилось несколько раз ночевать в машине. В общем, впервые за последнее время Паршин смог как следует выспаться.

Проснулся он, когда было уже светло, и не сразу понял, где он. Марго, свернувшись калачиком, мирно посапывала рядом, простыня лишь слегка прикрывала ее все состоящее из округлостей тело, и во сне она выглядела еще соблазнительнее.

Его взгляд, наверное, был слишком красноречив. Марго шевельнулась и, потянувшись, открыла глаза.

– Ну что, Котя, повторим?! – прошептала она.

Что-то в ее тоне Паршина неприятно резануло, и он, вместо того чтобы осуществить свое первое тайное желание, недовольно проворчал:

– Я же просил тебя не называть меня Котей…

– Ладно, – ответила Марго и, сбросив простыню, еще раз потянулась.

Паршин понял, что не сможет противостоять голосу плоти, и уже потянулся к Марго. Но та, продолжая его удивлять, вместо того чтобы ответить ему, взяла с тумбочки пульт и зачем-то включила телевизор. Паршин недовольно поморщился, хотел забрать у нее пульт и выключить телевизор. Но, взглянув на экран, едва не вскрикнул. Он сразу узнал их самолет, точнее, то, что от него осталось.

Голос диктора за кадром не оставлял никаких сомнений:

– Сегодня около часа ночи неподалеку от Минска потерпел крушение самолет одной из частных российских компаний. Есть погибшие. Причины аварии выясняются.

Марго, включив телевизор, успела выйти из комнаты, но Паршин этого даже не заметил. Диктор в студии уже зачитывал следующие новости о предстоящем визите. Кого и куда – Паршин не понял. Он вообще слабо осознавал все, что видел и слышал. Слишком неожиданным было сообщение о крушении самолета. Еще минуту пробыв в полной прострации, Паршин пришел в себя, натянул одежду, обул туфли, которые валялись тут же у постели, взял с тумбочки мобильный, но, подумав, не стал его сразу включать.

В ванной шумела вода. Марго как ни в чем не бывало принимала душ и что-то мурлыкала.

Паршин на минуту задумался, потом махнул рукой и, ничего не сказав, вышел из квартиры. Не дожидаясь лифта, пешком спустился вниз. Его новенький лоснящийся на солнышке «лексус» стоял у подъезда. Алексей приспустил стекло и говорил с кем-то по телефону. Заметив выходящего из подъезда Паршина, он прервал разговор и, окинув Паршина каким-то тревожным, сочувствующим взглядом, сказал:

– Доброе утро, Эдвард Васильевич!