Инга освободилась от вибратора. Крепко сжала ноги, легла на бок. Мышцы сами сжали ее тело в судорожный комок.

Надоело! Надоело!..

— Люси! — крикнула она.

Распахнулась дверь, и в огромной спальне появилась симпатичная девушка лет двадцати. Жгучая брюнетка с раскосыми глазами.

— Люси! Я сейчас ухожу. Остаешься за меня…

— Как скажете, — пожала плечами горничная.

Матвей уехал в тайгу. Как будто в космос улетел. Хотя нет, даже из космоса можно позвонить домой. А из тайги нельзя. Или он просто не хочет этого делать, или в самом деле не может дотянуться до нее по сотовому телефону или по рации. В общем, еще ни разу он не позвонил ей, не спросил, что она делает без него. А это ей только на руку.

В тайгу муж выезжал не часто. Раз в месяц, но стабильно. А Инга с нетерпением ждала, когда он уедет.

Уже три раза она тайком выбиралась из дома. Люси оставляла за себя. Горничная забиралась в ее постель, накрывалась с головой. Если вдруг в комнату входила Даша-телохранитель, она видела спящую Ингу. Где Люси и чем она занимается — до этого ей дела не было.

Дом стоит на берегу реки в трех километрах от города. Вокруг лес, в двухстах метрах от железобетонной ограды начинается. Особняк охраняется. И собаками, и даже часовыми. Изнутри дом стерегут три женщины-телохранителя. Они всегда начеку. Невозможно выскользнуть из дома незаметно. Но так считают все, только не она и не Люси.

Муж Инги в здешних краях полный властелин. И ведет себя как феодал средневековый. Вот замок себе отгрохал. По всем законам того времени его строил. С подземным ходом. И по тем же законам убил тех, кто знал тайну этого хода. Нет, про убийство он Инге не говорил. Она сама догадалась.

Матвей только с ней добрый. И то лишь внешне. А внутри у него дьявол сидит. Для него человека убить — что окурок в форточку выбросить. Страшный он человек. Боится она его. Но запрет на измену нарушила. И сегодня нарушит его в очередной раз.

Ей так же невозможно отказаться от искушения, как Еве от запретного плода. Змей-искуситель сидит в ее лоне. И не дает ей покоя ни днем ни ночью.

О тайне подземного хода Матвей поведал только ей. И, кроме них двоих, никто больше не должен был знать. Но там, где знают двое, знает и свинья.

В смысле Люси.

Сегодня Инга снова воспользуется подземным ходом. И отправится в ночные дебри соседнего города. Она будет изменять мужу всю ночь напролет. А потом преспокойно вернется обратно. И никто ни о чем не узнает. На Люси надежда стопроцентная. Она не расскажет Матвею о ее ночных похождениях. И вовсе не потому, что Люси такая хорошая. Просто Матвей тут же избавится от нее. Ведь она знает про подземный ход. Инга нарочно открыла ей эту тайну. Чем намертво привязала к себе. Люси боится. И Матвей от нее никогда ничего не узнает…

Но он может узнать о ее изменах от кого-то другого… Инге стало страшно. Но сила соблазна была слишком велика. Она рискнула в очередной раз…

— Ладно, пацаны, с вами хорошо, а мне на работу надо. И без того засиделся я тут…

— В кабачок? — спросил Рома.

— А куда деваться? Там же без меня все остановится… Хотите, можете со мной пойти. Только учтите, за счет заведения кормить-поить не буду. Мне за это Нырков голову оторвет.

— Опять Нырков… — хмыкнул Рома. — Что-то я не пойму тебя, брат. Утром ты говорил, что мне к тебе в кабак нельзя. А сейчас зовешь… Ты не пьян, нет?..

— Да какое пьян?.. Просто Ныркова сегодня не будет. И братков его тоже.

— Чего так?

— А они сегодня уезжают.

— Куда?

— А черт его знает? Исчезает он, и все… А потом появляется. Денька через два… Ладно, забыли про Ныркова!.. Ну что, идем?

— Не, не хочу, — скривился Рома. — В твоем кабаке, я отсюда чую, Нырковым смердит.

— Не пойдем, — покачал головой Паша. — У нас с Ромой другие планы…

Рома удивленно посмотрел на своего однокашника. Про «другие планы» он слышал впервые.

— В Лесокаменск мы сейчас мотнем. Тут всего сотня километров. Зато там кабак не слабый. И дискотека рядом. До часу ночи работает. Все на мази. Толпа, правда, дикая. Но нам с Ромой к бойне не привыкать. Сдюжим, а, Рома?

— Да сдюжим… Только на чем поедем?

— Так у меня машина. Джип. Почти новый.

— Нормально… Но мы же выпили.

— А ты что, моралист?

— Я мент.

— Тем более. Машину ты и поведешь. Корочками, если что, махнешь…

— Ты что, Паша, думаешь, меня брат мент пугает? Я в аварию попасть боюсь, человека убить…

— Какая авария? Да нам по пути никто не попадется. Трасса пустая. Народ бедствует, машин здесь раз-два и обчелся. А пехом по дорогам никто не ходит. Боятся люди…

— Волков? Или оборотней?

— И тех и других.

— А мы не боимся?

— Нет.

— Ну тогда поехали…

Ничего страшного. Не так уж он и пьян, чтобы не справиться с управлением. Будет ехать осторожно — ничего не случится.

— Тогда встали… Сейчас за Риткой заедем. И вперед…

Паша поднялся со своего места и направился к выходу из комнаты.

— За кем? — не сразу понял Рома.

— Как за кем? За сестрой моей. Она сказала, чтобы без нее не уезжали. Говорит, насмерть обидится…

Ну вот, уже до Ритки дошли. А Рома думал, сия чаша минует его.

— А если я не хочу с ней ехать? Рома также поднялся. Но выходить из-за стола пока не собирался.

— Не хочешь — захочешь… Увидишь Ритку, сразу захочешь. Знаешь, какая она стала? Все Семиречье за ней писяется. А она все эти годы по тебе сохнет, — как будто о чем-то совершенно обыденном сказал Паша.

— Сохнет? По мне?

Час от часу не легче.

— Ну да…

— Вот влип…

— Дурак. Такую девчонку поискать. Красавица, умница, рукодельница и еще это… как его там… Во, поэтесса! Такие стихи пишет, закачаешься. Правда. Только все про тебя, идиота, пишет… Ладно, поехали, чего сопли жуешь?

Паша подошел к Роме, взял его за руку и повел к выходу. Тот покорно поплелся за ним.

Ритка… Стихи… Про него… Сохнет… Хоть стой, хоть падай!

— Эй, подожди! — опомнился он уже во дворе. — Я сейчас…

Рома вернулся в дом, зашел в свою комнату, достал из чемодана кожаную куртку — хоть и лето сейчас, но в этих краях ночи холодные. Сунул в карман удостоверение…

Рома и Паша шли к гаражу.

— Да ты не унывай, Рома, — подбадривал его Паша. — Ритка — девчонка хорошая. Она тебе понравится.